Алекс поднял брови:

– Простите, боюсь, я вас не совсем понял…

Рагнар Винтерман выпрямился.

– Все здесь были в курсе проблем Якоба со здоровьем, – сказал он, глядя в глаза Алексу. – Все. Но совсем немногие из нас знали, насколько плохо ему иногда бывало. О том, к примеру, что он проходил лечение электрошоком, знало лишь несколько человек. Когда он ложился на лечение, мы обычно говорили, что он в санатории или на курорте. Он сам это предложил.

– Он боялся показаться слабым? – спросил Юар.

Рагнар перевел взгляд на него.

– Я так не думаю, – ответил он и немного откинулся назад. – У него все же была нормальная самооценка. Но он знал, как и все мы, что вокруг этого недуга в обществе существует множество предрассудков.

– Насколько мы поняли, он был болен довольно давно, – произнес Алекс и про себя выругался, что они до сих пор не связались с лечащим врачом Якоба.

– Несколько десятков лет, – вздохнул настоятель. – С юношеских лет. Слава богу, медицина с тех пор сделала большие успехи. Я понял, что первые годы были для него особенно тяжелыми. Вроде бы его мать тоже страдала от депрессии.

– Она жива? – спросил Юар.

– Нет, – ответил настоятель и отпил немного кофе. – Она покончила жизнь самоубийством, когда ему было четырнадцать. Вот тогда он и решил стать священником.

Алекс вздрогнул. Некоторые проблемы, похоже, передаются, как эстафета, от поколения к поколению.

– Что вы думаете о произошедшем вчера вечером? – осторожно спросил он и попытался поймать взгляд настоятеля.

– Вы имеете в виду, верю ли я, что это совершил Якоб? Застрелил Марью, а затем себя самого?

Алекс кивнул.

Рагнар сглотнул несколько раз, глядя мимо Алекса и Юара в окно, на снег, лежащий на деревьях и на земле.

– Увы, я думаю, что именно так все и произошло.

И, словно вдруг ощутив, что сидит в крайне неудобной позе, он подвинулся и закинул ногу на ногу. Свои большие ладони он положил на колени.

Единственным звуком, нарушавшим повисшую тишину, было чирканье ручки Юара, скользящей по наполовину исписанной странице блокнота.

– Последние трое суток он явно был в ужасном состоянии, – произнес Рагнар напряженным голосом. – И я жалею, да, сожалею от всего сердца, что не поднял тревогу и ничего не рассказал хотя бы Марье.

– Что именно? – спросил Алекс.

– О Каролине, – промолвил Рагнар и, наклонившись над столом, спрятал лицо в ладонях. – Бедняжка Лина, у нее вся жизнь пошла наперекосяк.

Алекс заметил, что Юар перестал писать.

– Вы хорошо ее знали? – поинтересовался он.

– Взрослой – нет, не очень. Я хорошо ее знал, когда она была моложе, – произнес Рагнар. – Но Якоб постоянно рассказывал о ее жизни. О ее пристрастии к наркотикам и попытках с ними покончить.

Он покачал головой.

– Якоб лишь несколько лет назад осознал, что с ней происходит. Она всегда ведь была очень требовательна к себе, и когда во время учебы она не смогла всегда быть первой, то начала пробовать разные наркотики. Сначала чтобы успевать больше и лучше, а потом эта зависимость стала ее очередной проблемой.

– Но ее мать, Марья, наверняка тоже знала о проблемах Каролины? – предположил Алекс.

– Разумеется, – ответил Рагнар. – Но с отцом у девушки были более доверительные отношения, поэтому именно он лучше представлял себе ситуацию. А поскольку проблем у супругов и без этого хватало, Якоб предпочел не посвящать Марью во все подробности.