Работа радиостанции в БМД-1 осуществлялась при помощи четырехметровой штыревой антенны. Дальность связи — до 28 километров. Для того времени — вполне хорошо, хотя с высоты нынешних возможностей, которые обеспечивает спутниковая связь, это, конечно, каменный век. Для внутренней связи на борту имелось танковое переговорное устройство на пять абонентов.

Двигатель дизельный, шестицилиндровый, четырехтактный. Рабочий объем — 15 900 кубических сантиметров. Для облегчения запуска при низких температурах двигатель снабжен включенным в систему охлаждения форсуночным подогревателем с электроприводом. Топливная система имеет три бака по 280 литров каждый. Система охлаждения энжекторного типа. Для повышения безопасности движения на плаву в систему воздухозабора двигателя включены два связанных клапана, обеспечивающих забор воздуха на плаву через среднее отделение.

Офицеры из фронтовиков наблюдали, как действуют боевые машины десанта на полигонах, как точно поражают цели, и удовлетворенно покачивали головами: вот бы нам такие машинки под Сталинградом и на Висле…

На базе БМД-1 для воздушно-десантных войск вскоре создали и запустили в серию бронетранспортер БТР-Д. Новый бронетранспортер был длиннее и на 800 килограммов тяжелее БМД-1. Башня отсутствовала. Штатное вооружение — два курсовых пулемета. Бэтээр был немного повыше и кроме троих членов экипажа вмещал еще девять десантников, которые могли вести огонь из амбразур во время движения. Машина небольшая, но — море огня!

В свою очередь, на базе БТР-Д конструкторы создали и запустили в серию носитель ПТУРов, машину для перевозки расчетов ПЗРК, командно-штабную машину, машину разведки и управления огнем, самоходное артиллерийское орудие «Нона-С», а также другие боевые машины.

Таким образом, детище генерала Маргелова оказалось очень продуктивным, а идеи его благодатно разветвились в отечественном военпроме, сформировались в отдельные направления, которые и теперь выдают высококлассные модели вооружения, в том числе и для ВДВ.

Первый акт был отыгран, хотя и не без трудностей, которые порой казались непреодолимыми, но с блестящим финалом.

Командующий наблюдал за выброской десанта, за тем, как приземляются боевые машины, как экипажи потом отыскивают их на «поле боя», запускают двигатели, собираются в группы. Маргелов сразу заметил: разброс боевых машин и экипажей порой составлял несколько километров. Экипажи выматывались в поисках своей машины. «Маячки» мало помогали. А тем временем противник тоже не дремлет, приступает к уничтожению высадившихся всеми имеющимися средствами. Как защитить десантников в первые минуты приземления, когда они особенно уязвимы? Ответ, кажется, очевиден: десантируемая бронетехника, а именно БМД-1, должна как можно раньше открыть огонь по противнику. Как этого добиться, если экипажу тоже нужно приземлиться, возможно, под огнем, а потом еще отыскать свою машину, запустить двигатель, привести пушку и пулеметы в боевое состояние? А что, если экипажу десантироваться в боевой машине? Безумие. Командование даже на эксперимент не согласится. Но многое, что теперь дает великолепные результаты, еще вчера казалось безумием…

Так размышлял Маргелов, пока еще помалкивая о своей идее.

Во время масштабных учений «Двина», которые прошли в марте 1970 года в Белоруссии, он высказал свою заветную мечту: «Вот если бы экипаж не за боевыми машинами прыгал, а внутри них… Понимаю, что это сложно, но никто, кроме нас, этого не сделает».

Никто, кроме нас…

Вскоре у этой фразы вырастут крылья и она станет девизом Воздушно-десантных войск.

В один из дней на учениях за 22 минуты было десантировано восемь тысяч человек личного состава и 150 единиц техники и вооружения.