|
Но нет! Она закричала: - Что?.. Что случилось?.. Черт возьми! Ровным счетом ничего не случилось, потому что у них с Мари не получилось ничего! И это-то он и пытался заставить ее понять. Он повторял: - Не получилось... Он смеялся без смеха. Это было нервное. Когда же она догадается спуститься вниз? Он знаками пытался ей это объяснить. И кончил тем, что заорал: - Да иди же! Не могли ведь они оставаться втроем в таком виде! - Иди! Она остановилась на полпути, открыла рот. Но все-таки промолчала, хотя и собиралась сказать: "Обещай мне по крайней мере, что ты ему ничего не сделаешь..." Сделать что-то Марселю! И ради этого стоило впервые за несколько недель встать вместе с солнцем. И, подобно примерному школьнику, поменять белье... Открытая дверь позволяла видеть неприбранную постель и прямоугольное зеркало шкафа. Мари в черном костюме, со шляпкой на голове, держа свою маленькую сумку в руке, стояла на пороге и старательно прикладывала платок к носу, но делала это она не так, когда плачут, а просто как простуженный человек. Она здорово простыла утром в холодном, неотапливаемом, по крайней мере в вагонах третьего класса, поезде. Одиль спускалась в растрепанном виде, и на лице ее ясно читалась катастрофа. Запыхавшись, она прошла перед сестрой и, не переставая стонать, стала рыться в шкафу. - Боже!.. Боже!.. Потом она сорвала с себя ночную рубашку, в которой ходила до сих пор. Она стояла совсем обнаженная, рыжеволосая и мертвенно-бледная в сером свете дня. Это было неожиданно. Мари невольно заметила, что ее сестра потолстела, а ее груди с крошечными ярко-розовыми сосками, которым Мари всегда завидовала, стали еще крепче, чем раньше. Одиль одевалась, задыхаясь от волнения и беспокойства. Она говорила, не размышляя: - Что он с тобой сделал-то? И тут же, не дожидаясь ответа: - Постой в коридоре... Предупреди меня, если он станет спускаться... Несмотря на спешку, она, однако, натянула пояс, чулки, лифчик. Мари ходила взад и вперед по коридору, иногда останавливаясь в проеме двери. - Ничего не слышно? - Нет... Наконец, уже одетая, Одиль поискала еще какие-то вещи, сама не зная какие, потом решилась идти. - Идем... Расскажу по дороге... Я очень боюсь. Бросив взгляд наверх, они обе стали спускаться по лестнице, затем появились в зале кафе, где все смотрели, как они проходили. Видимо, собирался дождь. Небо заволокло тучами. Порывы холодного ветра прокатывались по набережной. Одиль бежала по тротуару, увлекая за собой сестру и время от времени оглядываясь. - Ты не можешь себе представить... Он нас застукал, Марселя и меня... Мари хотела рассмеяться, но сумела произнести серьезно: - Что это на тебя нашло? - Сама не знаю. Я себя спрашиваю, как это случилось. Они шли по узким тротуарам оживленной улицы, и их толкали прохожие. Одиль очень суетилась, но шла не быстрее, чем спокойно идущая сестра. Мари убежденно говорила: - Ты всегда была дурочкой, сестричка дорогая! - Разве я виновата, что не могу отказать? - Да ты ждешь этого, даже если тебя не просят!. |
