|
Время от времени она толкала локтем сестру, потому что у дядюшки Пенсмена опять на кончике носа повисала капля; эта капля мгновение дрожала и наконец соединялась с такими же каплями, уже скатившимися в усы. - Ваша тетя тоже ждет нас, - сказал он так, будто обещал им шоколаду. - Как она себя чувствует? - Неплохо, если бы не расширение вен... Но на той неделе в Байо должен приехать специалист, может, он сумеет что-нибудь сделать? Действительно, они все собрались вместе под крытым входом здания мирового суда; там был ужасный сквозняк, и у Мари снова защекотало в носу. В соответствии с обстоятельствами они были в глубоком трауре, за исключением Одили, оставившей свою вуаль в Шербуре. Бледно-синее небо и крутящиеся на месте опавшие листья наводили на мысль о Дне всех святых <Празднуется 1 ноября.>. - Одиль, конечно, совершеннолетняя, - заявил Пенсмен после того, как бросил взгляд на свою жену. - Я буду опекуном других, а Буссю - вторым опекуном. Он говорил это так, как говорят, отправляясь с визитом и давая последние наставления: "Пивное, не суй пальцы в нос..." Все было обговорено! Оставалось только поставить подписи! Пенсмен уже взялся за ручку двери, когда Мари произнесла: - Я не нуждаюсь в опекуне... - Да как же так! Как - не нуждаешься! Тебе семнадцать лет... - Нет, дядя, уже три дня, как восемнадцать. Я хочу получить все права, как Берта. - Кто эта Берта? - Девушка из Порта. Она мне объяснила... Было очевидно, что назревает ссора. Пенсмен покраснел от гнева. Его жена тряслась от негодования. - Порядочной девушке незачем становиться независимой... - А мне незачем становиться порядочной девушкой. Ты идешь, Одиль? Она увлекла сестру за собой внутрь, где, как в церкви, были пустые скамьи, зеленоватые голые стены и что-то вроде прилавка на возвышении, за которым какой-то человек перебирал бумаги. Буссю и Пенсмен тоже, в свою очередь, вбежали вслед за сестрами. - Послушай, Мари... Одиль! Ты-то поумнее ее. Место не было ни торжественным, ни внушительным. - Извините, мсье, - сказала Мари человеку с бумагами, - вы не могли бы мне сказать, где тут найти не очень дорого адвоката? К счастью, они прибыли раньше времени! Они могли обсуждать свои дела, никому не мешая. Мари чуть было не получила оплеуху от Пенсмена, но того вовремя удержала жена. Вошли какие-то люди, сначала - лысый мужчина, усевшийся в углу в ожидании своей очереди, потом две рыночные торговки, оставшиеся стоять в глубине зала. Мари в коридоре, еще более грязном и холодном, чем судебный зал, нашла адвоката в черной мантии, совсем молодого, с усиками под Чаплина. - Вот... Я хочу, чтобы вы пошли со мной и помогли мне получить все права. Сколько вы с меня возьмете? И теперь адвокат с широкими рукавами разговаривал с Пенсменом и Буссю, пытаясь их успокоить. Он обещал Мари взять с нее не больше пятидесяти франков. С улицы доносился очень далекий шум; в суде становилось то очень холодно, то слишком жарко; все изнывали, не зная, куда себя деть. Скамейки были слишком малы для тетушки Пенсмен. Буссю, наевшийся улиток, испытывал жажду, и ему очень хотелось выйти пропустить стаканчик. Наконец появился некий господин с желтыми зубами и учтивым видом, он уселся за стол, и адвокат стал с ним говорить, то и дело показывая на Мари взглядом. |
