|
– Ой, мамочки, – шепчет Эн и, как завороженная, глядит на незваного гостя. – Лук, – шипит Ник, отчаянно шаря вокруг себя глазами. – Где лук? – Там остался… – Хал кивает в сторону главного корпуса и берет половинку кирпича. Пес, отследив его движение, чуть-чуть, еле заметно, приподнимает верхнюю губу, демонстрируя внушительные клыки. После этого он вдруг припадает на передние лапы и виляет пушистым хвостом, к которому прицепилось несколько репьев. Хал поднимает осколок кирпича, замахивается. Пес отскакивает, но не убегает. Продолжая повиливать хвостом, он по дуге обходит костер и останавливается. – Погоди-ка. – Ник придерживает Хала. – Он не жрать нас пришел, похоже… Эй, псина! Чего тебе надо? Пес коротко гавкает. – Разговаривает… – восторженно шепчет Эн. Ник смотрит на нее и видит, что в глазах девушки стоят слезы. – Куть-куть, – зовет собаку Хал, но избавляться от половинки кирпича не спешит. – Чё, кечек note 25 , по людям соскучился? Пес наклоняет тяжелую голову, вываливает язык и вправду становится похожим на большого, лохматого щенка. Встопорщенная шерсть на загривке опадает. Ник улыбается. Эн затаивает дыхание. – Ну, иди сюда. – Хал вытягивает руку, складывает пальцы щепотью и трет их друг об друга. – Куть-куть… Пес делает шаг, другой… Юсупов оранжевым пугалом вываливается из кустов, громко шлепая вьетнамками. Он очень возбужден и очки его победно сверкают. Пес, увидев инженера, тут же вновь весь ощетинивается, скалит клыки, рычит и отскакивает в сторону. Хал замахивается, Ник тоже хватает кирпич… Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не Эн. Она подбегает к собаке и бесстрашно обнимает готового к битве пса за толстую шею. – Да он сам боится! Дрожит весь! Эх, вы! Бросьте камни. И, наклонив голову к собачьей морде так, что челка свешивается едва ли не на глаза псу, ласково начинает что-то говорить ему, поглаживая между ушами. – Вот это номер, – только и может выговорить Ник, выронив кирпич. Пса называют Камилом. Имя придумывает Хал. – У моего абы note 26 в деревне такой же был. Кавказская овчарка. Камилом звали, блин. У-умный… – Какая же это овчарка? – удивляется Юсупов, прихлебывая смородиновый чаек. – Эта… он дворняга типичная. – А ты, Очки, вообще молчи! – окрысивается Хал. – Если бы не ты, блин, он бы ко мне первому подошел. Эн, не слушая их, тихо говорит улегшемуся у ее ног псу: – Камил… Нравится тебе? Навострив уши, пес виляет хвостом. – Нравится! – улыбается девушка. – Камил, а вот покормить тебя и нечем… – Он, небось, не голодает, – говорит Ник. – Вон упитанный какой. Интересно, зачем он к нам пришел? Мы же его стаю того… – Он из другой стаи, – уверенно заявляет Эн. – Или вообще одиночка. Генетическая память в нем проснулась. Костер, люди… – Слушайте! – не выдерживает Юсупов, которого, похоже, мало волнует пес. – Я там эта… два бокса смежных нашел. И дверь открыта. Ворота вот только просели, в землю вросли. И внутри темно. Возле входа бочка стоит. Я эта… открыл, палку сунул внутрь. Вроде солярка. Надо факелы делать и смотреть. Резкий, сладковатый аромат солярки перебивает тонкий и терпкий запах старого железа, стоящий в боксе. Факелы, на скорую руку сделанные Юсуповым, горят плохо – чадят, стреляют искрами, заставляя всех кашлять и жмуриться. Но их неровный, мигающий свет все же разгоняет темноту, и из мрака выступает угловатая, пыльная морда какой-то военной машины. |
