|
Висеть на краю смерти в таком нелепом до непристойности виде - воистину ирония судьбы. Эта мысль мелькнула в голове у Мартиндейла, силившегося вспомнить, как его угораздило очутиться в таком положении. - Да, вот именно! - сказал Мартиндейл. - Как меня угораздило очутиться в таком положении? С выступающего края утеса на него воззрилась машина, похожая на «Муг»-синтезатор: - Это я тебя в нем очутила. - Но зачем? - Потому что это отличная завязка для рассказа. - Но я же твоя публика! Ты, идиотка! Ты должна вытворять разные штучки с другими людьми, а я - слушать о них рассказы! - Правильно, такова была исходная предпосылка, - откликнулась машина. - Однако я сочла необходимым ее пересмотреть. В истории, которую я сейчас рассказываю, я буду машиной, напрочь лишенной воображения и не способной сочинить ни строчки. Поэтому мне придется ставить людей в определенные положения и записывать, как они из этих положений выкручиваются. Затем я изложу происшедшие события и выдам свое изложение за рассказ. О твоем бедственном положении узнают миллионы... ну, тысячи людей - и все они будут тебе сочувствовать. Разве сочувствие тысяч людей не лучшая награда, о какой только может мечтать человек? Корневище продолжало вырываться из каменной стены. Мартиндейл с опаской елозил ногами по осыпающемуся щебню. Найти бы хоть какую-то опору! Найти бы хоть какой-нибудь довод, способный убедить машину в том, что его обязательно нужно спасти! - Паршивый у тебя получится рассказ, - заявил Мартиндейл. - Какого черта ты загнала меня в такое дурацкое положение, да еще с расстегнутой ширинкой? - Для вящего эффекта, - небрежно бросила машина. - Это надуманно и неестественно, - сказал Мартиндейл. - Можешь ты объяснить, как я сюда попал? Мартиндейл опорожнял свой мочевой пузырь. Какое-то мальчишеское озорство заставило его встать на краю утеса, чтобы полюбоваться, как струя мочи дугой взмывает в воздух, вспыхивает на солнце и блестящими желтыми каплями падает вниз на тысячу футов, на самое дно каньона. И он настолько увлекся этим зрелищем, что не заметил, как земля потихоньку осыпается под ногами. - Вот так ты и повис на краю утеса с расстегнутой ширинкой, - торжествующе заявила машина. - Объяснение достаточно правдоподобное, nein? - Послушай! Ситуация становится глупой, а корневище и вправду скоро оторвется. Я могу убиться. - Подумаешь, эка важность! - сказала машина. - Я все равно вынашиваю идею убить тебя в конце этой главы. - Что ты несешь! - воскликнул Мартиндейл. - Я человек и к тому же главный герой! Ты не можешь так со мной поступить! - Спорнем? - предложила машина. - Я могу покончить с тобой в любую минуту. Нет ничего проще. Все, что мне нужно будет сделать... - О'кей, не горячись так! - сказал Мартиндейл. Ему стало ясно, что он имеет дело с сумасшедшей машиной. - По-моему, твоя идея никуда не годится. - Почему? - Потому что если ты убьешь меня, то дальнейшим событиям не с кем будет происходить. - Они могут происходить с другими персонажами. - Но здесь нет других персонажей! - Я могу ввести их когда угодно, - заявила машина. - Смотри! Через мгновение на утесе появились фермер с вилами, дровосек с топором, полицейский со свистком, танцовщица в перьях и ковбой с лассо. |
