На самом деле, времени для игр оставалось не так много. Никому из нас не удавалось получить разрешение сойти на берег более чем на один день. Вместо этого мы тратили свое время на палубе, проводя его с парой мастеров меча, нанятых Лордами Глубоководья для подготовки экипажа.

В течение трех месяце мы сидели в порту, и все три были потрачены на тренировки.

Дюдермонт сказал мне, что хотел бы держать меня подальше от сражений с пиратами, как только корабль поднимет паруса. Он сказал, что я принесу больше пользы, сидя в вороньем гнезде. Но, наконец, мне удалось сломить его сопротивление своей настойчивостью, и он согласился, что мне не мешало бы получить некоторые знания о тактике ведения боя и фехтовании.

Я был полноценным членом команды. Казалось, это должно было делать меня счастливым. Но тренировки были тяжелее, чем я ожидал. Хотя мое состояние прекратило ухудшаться, я все еще оставался в лучшем случае — ужасно неуклюжим. Учителя были безжалостны, не принимая никаких оправданий. Команда не упускала случая посмеяться над моими неудачами.

Каждую ночь я искал на своей кровати сообщение от Робийярда. С помощью магии он наблюдал за Хрисаором, который даже не пытался скрывать свои действия. Ровно как и мы, пират не мог поднять паруса, пока зимние штормы не прошли мимо Глубоководья. Но он делал все возможное, чтобы подготовить команду к весеннему отбытию. Вскоре после встречи в таверне, маг оставил мне записку, рассказывая, что Хрисаор купил корабль, двухмачтовик, который звался Госпожа Удача. Более поздние заметки рассказывали о том, что капитан запасался каждый день. Было ясно, что команда и капитан готовят судно к долгому путешествию. Каждое сообщение заканчивалось одинаково:

— Когда ты заплатишь мне за это?

И размашистой подписью мага.

В один прекрасный день, за шесть десятидневок до весеннего равноденствия, с юга повеяло теплом, и Глубоководье, кажется, стало оттаивать.

Вместе со всей командой я поднялся на верхнюю палубу, завернувшись в зимние одежды. У нас был выходной, но внизу было так тесно, что никто не желал оставаться там. На следующий день мы должны были начать тактическую подготовку — которая, я полагал, должна была научить нас сражаться, как единое целое. Все мы были рады этому, ибо ожидалось, что эти уроки будут физически легче сражений на мечах.

Но воздух был теплым, а солнце — ярким, и мы отвлеклись на странное в это время года зрелище — паруса.

Один из кораблей прокладывал свой путь сквозь замерзшие воды гавани, направляясь в открытое море. Он был далеко от нашего причала, и лучи солнца, отражавшиеся ото льда, делали судно едва заметным. Но я, от чего-то, точно знал, что это за корабль.

Я бросился к каюте капитана и забарабанил кулаком в дверь.

— Они уходят! Они уходят! Капитан!

Дверь распахнулась, и я едва не повалился на капитана Дюдермонта, который стоял передо мной, одетый в полную парадную одежду. Позади него возвышался Робийярд, который едва сдерживал смех. Я знал, что он смеется надо мной.

— Кто уходит?

— Джоэ-э, корабль Хрисаора. Госпожа Удача. Они уходят, прямо сейчас. Нам нужно поймать их.

Дюдермонт провел меня внутрь, указывая на удобное кресло у круглого стола, между магом и Счастливчиком, который был назначен тактическим лидером экипажа. Высокий пост. Я одарил друга мимолетной улыбкой, но если он и заметил это, то не обратил никакого внимания.

— Робийярд, что там говорит твое прорицание? — спросил Дюдермонт, усаживаясь напротив меня.