– Ага, все только запасное, – пробурчала я недовольно, огорченная тем, что мой план по разоружению зловредной бабки, красиво замаскированный под благотворительность, провалился.

– И, чтобы вы знали, ей кто-то исправно подносит снаряды, – добавил сын напоследок. – На коврике за порогом яблоки в миске стоят, а на ручке двери висит пакет с черешней. Предупредите мирное население, пусть готовятся к ковровой бомбардировке. – И он закрыл дверь.

По лестнице с ускорением прогрохотали шаги.

Я прошла в прихожую, сбросила домашние тапки и сунула ноги в шлепки для непарадных выходов.

– А ты куда? – спохватился Колян. – Предупреждать мирное население?

– Почти. – Я открыла дверь и шагнула за порог. – Потом расскажу. Скоро вернусь.

Я спустилась по лестнице, вышла во двор, свернула в соседний подъезд и постучалась к Челышевым. Звонок у них вечно не работает, вернее, просто отсутствует, чтобы не тревожить громким звуком очередного спящего младенца.

– Что? – выглянув на лестничную площадку, коротко и нервно спросила Катерина. И тут же, оглянувшись, покричала в глубь квартиры: – Я кому сказала, положите это!

– Кать, ты когда и каким образом узнала, что Василий в шахматы на деньги играет? – спросила я быстро и четко, дождавшись, пока многодетная мать снова обратит внимание на меня.

Тянуть не стоило. Весь вид Катерины выдавал хронический дефицит времени и терпения.

– Ночью, в полночь кукушка из часов вылезла – и тут же сообщение на мобильный пришло, – быстро ответила Катька, даже не поинтересовавшись, зачем мне эта информация, и снова отвернулась: – Положите и не трогайте!

В квартире за ее спиной не положили и потрогали, в результате что-то упало и разбилось. Громыхая по неровному дощатому полу, в прихожую с задорным подскоком выкатилось твердое бугристое яблоко.

– Давай потом, а? Ну, я вам сейчас! – Катька захлопнула дверь перед моим носом, но хоровой рев в квартире от этого тише не стал.

Опасливо оглядываясь на дверь, содрогающуюся от ударов изнутри, я быстро поднялась с первого этажа на последний и придавила звонок квартиры Лосевых.

– Настя, открой! – донеслось из-за двери.

– Папа, открой!

– Мара, открой!

Я привалилась плечом к стене и приготовилась ждать, пока Лосевы найдут в своих рядах крайнего, который и станет привратником. Через минуту дверь приоткрылась и мне улыбнулся пухлый беззубый младенец.

– Агу! – сказал он жизнерадостно.

– Привет, заходи, – добавила его мамочка, распахнула дверь и тут же умчалась прочь, унося подпрыгивающего на ее руках ребенка.

Я прошла в прихожую и огляделась, высматривая Маринку.

Та стояла на табуретке в центре большой комнаты, точно под люстрой, и была мрачнее тучи.

– Мара, не надо! – испугалась я. – Хотя бы не сейчас! Наш дом и так уже не выбывает из криминальных сводок!

– Ты это о чем? – управдомша сделала совсем уж зверское лицо и гаркнула: – Ну и сколько мне ждать еще?!

– Не знаю, может, неделю-другую, со временем точно все наладится! – заверила я, одним глазом присматривая за Маринкой на табурете, а другим кося в поисках подходящей к ансамблю веревочной петли.

– Несу, несу! – В кухне загремело, зашуршало, и появился Семен, торжественно транспортирующий зажатую в кулаке электрическую лампочку.