Вот так-то, век с мужиком живи и все это время открывай в нем новые горизонты!

– Порошок должен быть белым, – сообщил Колян, утаив, откуда ценные сведения. – А этот черный!

– Потому что из пепла бамбука, – объяснила я.

– Сама жгла?! – восхитился Колян.

– Укушу, – пообещала я и показала зубы.

– Ой, да не бесись так, не надо, – попятился супруг. – У тебя вон уже пена на губах, прям берсерк какой-то корейский!

– Это порошок! – возмутилась я.

– Ага, ага. Пепел бамбука стучит в мое сердце! – возвестил он и убежал.

А я осталась стоять с щеткой в зубах, пораженная, как молнией, внезапной мыслью.

Про пепел, стучащий в сердце, Колян не сам сочинил, а перефразировал слова главного героя книги Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле». А знаменитое «Пепел Клааса стучит в мое сердце» – это у нас что?

Иносказательное напоминание о погибшем и призыв к отмщению!

Так не ответ ли это на вопрос, почему рассылка накопленного компромата жильцам нашего дома произошла минувшей ночью?

– Это была месть! – с нажимом сказала я Ирке по телефону.

– Кому и за что? – уточнила она.

– Кому конкретно – отправитель не знал, именно поэтому адресатов было много, а за что – думаю, за какой-то серьезный вред, причиненный ему кем-то из жильцов нашего дома. Понимаешь? Кто-то из наших ему знатно напакостил, и он отомстил, ответив не точечным ударом, а ковровой бомбардировкой, чтобы наверняка.

– Понимаю. Но почему ты ограничиваешь круг потенциальных вредителей жильцами вашего дома?

– А потому, что отправитель, как мне кажется, и сам из наших! Он продолжительное время наблюдал за соседями, имел возможность видеть их как во дворе, где, например, Колян паркует машину, так и в парке, где Семен чебуреки лопал, а Василий в шахматы рубился. Напомню: на парк выходят окна по фасаду нашего крыла дома.

– А много ли таких квартир, у которых окна на обе стороны?

– Всего одиннадцать, ведь рядом с Ребровыми нынче «Оптика».

– Значит, круг подозреваемых довольно узок?

– Склоняюсь к тому, чтобы свести его в точку. – Я наконец подошла к цели своего позднего звонка. – У тебя какие планы на завтра? Составишь мне компанию? Собираюсь съездить по адресу прописки Косоногова, потому как именно он мне максимально подозрителен. Посмертно, правда, но все же… Хочу побольше узнать об этом мутном гражданине.

– Конечно, я с тобой! – заверила подруга.

Для проверки возникшей у меня идеи требовался помощник, и я порадовалась тому, что он – вернее, она! – у меня всегда есть.

Глава пятая

Если бы за Герасимом кто-то записывал, на свет появилось бы новое лирико-драматическое произведение, по проникновенности не уступающее «Плачу Ярославны».

– Боже мой, боже! И за что мне все это? И чем провинился я, бедный, несчастный, и доколе будут длиться мучения мои?! – ранним розовым утром плаксиво причитал наш дворник, нервно шаркая своим инструментом.

Вставать с кровати, чтобы подойти к окну и посмотреть, что именно на этот раз так травмировало нежную душу честного труженика метлы, мне было лень. Я перевернулась на другой бок и по примеру мирно сопящего рядом Коляна накрыла голову подушкой, подумав, что кто-нибудь из бессонных соседей меня потом просветит.

Немного ошиблась: распространение нового знания произошло безотлагательно.