– А чего ко мне-то?! – с полоборота завелась она. – Розка что-то наплела? Мурзынбабаеву проверяйте!

– Не… – Иркино «Не знаем мы никакую Мурзынбабаеву» полностью прозвучало только в моей голове, кондукторша опять не дослушала.

– Пашу как лошадь, а они еще проверяют!

– Не вас! – быстро сказала я.

Убедилась, что нервная женщина меня услышала, и только тогда продолжила, понизив голос:

– Трудовая инспекция. По жалобе! Проверяем условия работы кондукторов.

– Розка нажаловалась? – опять спросила кондукторша, но уже без возмущения.

Я, глядя на нее со значением, приложила палец к губам.

– Поняла. – Женщина повеселела. – Ну, глядите сами, какие у нас условия. Трамвай битком, на два вагона один кондуктор, скачу туда-сюда, как заяц, конечно, кого-то обилетить не успеваю. А некоторые пассажиры просто отказываются платить, и что мне делать? По правилам я обязана высадить, но как, если это бабка дряхлая или ребенок-школьник?

– Или бомж, да? – подсказала я.

– Тоже тема, – согласилась кондукторша и, поскольку место в ряду перед нами как раз освободилось, села на него боком, чтобы продолжить интересный разговор с большим удобством. – Зимой особенно, когда холодно. Залезет такой в вагон, сядет и спит, а я его расталкивай, деньги требуй, но откуда у него? Я ж обязана, а теребить его удовольствие маленькое, он же вонючий, грязный, еще заразу какую подхватишь. Хотя…

Она задумалась, будто что-то вспомнив, и недоверчиво усмехнулась.

– Бомжи – они тоже разные бывают. Недавно сел один – с виду типичный бродяжка: тряпье с чужого плеча, лохмы сто лет немытые, борода во всю морду. А расплатился банковской карточкой! – Она удивленно подняла брови. – Бомжара – картой, представляете?

– Широкодоступны стали банковские услуги в нашей стране, – покивала я.

– Или он просто спер чужую карточку, – подсказала Ирка.

– Нет, ему женщина сама дала, я потом увидела, когда он карту ей возвращал. Она и за себя, и за него, и за его багаж заплатила.

– Какая женщина?

– Какая-то… Нарядная, модная, волосы блестящие, как начищенная медь. Видно, что небедная, и карта у нее была платиновая. Я еще подумала – как ее занесло в трамвай-то…

– Говорю же – широкодоступны стали банковские услуги в нашей стране, – повторила я. – Это раньше платиновые карты только у богачей были, а теперь их кто угодно оформить может.

– Да я не об этом. То есть она посмотрела и поняла, что он бомж, но тоже человек приличный, понимаете? – продолжила кондукторша, поглядывая то на меня, то на внимательно слушающую Ирку. – А он же еще и в маске был!

– В маске? В какой маске? – встрепенулась моя подруга.

Не иначе, вспомнила карнавальный «Крик».

– В обычной, медицинской. У нас вообще-то в транспорте все еще положено защитные маски надевать, вы в курсе? А никто этого уже не делает, – кондукторша бегло оглядела повально безмасочных пассажиров в вагоне. – А вот бомж надел! И маску, и даже перчатки!

– Перчатки? – эхом повторила я.

– Ну! Причем не одноразовые – тонкие, а серьезные такие, типа, для мытья посуды. Резиновые, розовые. – Она хихикнула. – Я сначала, когда руку его увидела, подумала, что он инвалид с протезом. Ну, неестественно розовая рука, гладкая и без ногтей! А он в перчатках, надо же. – Она покачала головой, продолжая удивляться.