– Например? – Лицо Эйлин застыло, голос звучал хрипло. Чаз не ответил, и она продолжила:

– И куда же, по‑твоему, я тебя везу?

– Не знаю. Может, в Цитадель?

Девушка резко, со свистом, втянула воздух.

– Так ты подозреваешь, что я связана с криминальным подпольем? Какое ты имеешь право... за кого ты меня принимаешь?

– Может, за сатанистку? – поинтересовался Чаз.

Эйлин снова издала свистящий звук, только на этот раз на выдохе – будто резким ударом из нее вышибли весь воздух. Она пристально смотрела на Чаза, ее глаза округлились от внезапного недоверия.

– Ты что, умеешь читать мысли? – едва слышно спросила она.

Чаз покачал головой.

– Нет, кроме цепного восприятия, я не претендую ни на какие другие паранормальные способности. К тому же тебе должно быть известно, что такого явления, как телепатия, на самом деле не существует.

– Но есть и другие способы, – все еще хмурясь, буркнула Эйлин. – С чего ты решил, что я сатанистка?

– Да так. Разные мелочи. Взять хотя бы твое имя.

– Мое имя?

– Да, Мортвейн, – подтвердил Чаз. – Если бы сейчас были средние века, а ты являлась французским рыцарем, и имя твое было бы начертано на щите, то я бы не сомневался, что своим существованием ты бросаешь вызов смерти.

– Смерти? – Эйлин недоверчиво покачала головой. – Бросаю вызов смерти?

– А разве нет? – спросил Чаз. – Несмотря на то, что я побывал в нестерильной зоне – о чем тебе хорошо известно, – ты по крайней мере дважды утверждала, что не боишься гнили. А ведь мы сидим в такой тесноте, что тебе не избежать заражения спорами – будь я действительно заражен.

– Но я имела в виду... просто я не верю, что ты заразился. Слишком недолго ты пробыл снаружи.

– А откуда ты знаешь, сколько я там пробыл?

– Ну... это не могло продлиться долго. И при чем тут мое имя?

– Мне кажется, ты сама знаешь ответ. – Чаз без улыбки взглянул на девушку. – Мортвейн. На старофранцузском «морт» означает смерть, а «эн вейн» – «богохульство». В вольном переводе твое имя что‑то вроде «я бросаю вызов смерти» или «я поношу смерть».

– Чушь! – возмутилась Эйлин.

– Значит, ты отрицаешь свою причастность к сатанизму? – Чаз пристально смотрел на девушку.

– Разумеется... Почему я должна верить в этот бред? Естественно, я достаточно терпимо отношусь к чужим заблуждениям, – может, более терпимо, чем остальные, – но это не означает, что я имею какое‑то отношение к сатанизму. И вообще, я не на суде и не обязана отвечать на твои вопросы.

– Конечно нет, – согласился Чаз. – Однако среди сатанистов есть люди, считающие себя колдунами. Вместо того чтобы медитировать, они произносят заклятия и молитвы; держат животных, над которыми имеют власть. Они уверены, что могут бросать вызов самой смерти, поскольку находятся под покровительством зла. Кроме того, эти люди связаны с организованной преступностью.

– Нет. – Эйлин устало прикрыла глаза.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.