|
Мы, рабочие, -- люди, трудом которых создается все -- от гигантских машин до детских игрушек, мы -- люди, лишенные права бороться за свое человеческое достоинство, нас каждый старается и может обратить в орудие для достижения своих целей, мы хотим теперь иметь столько свободы, чтобы она дала нам возможность со временем завоевать всю власть. Наши лозунги просты -- долой частную собственность, все средства производства -- народу, вся власть -- народу, труд -- обязателен для всех. Вы видите -- мы не бунтовщики! Павел усмехнулся, медленно провел рукой по волосам, огонь его голубых глаз вспыхнул светлее. -- Прошу вас, -- ближе к делу! -- сказал председатель внятно и громко. Он повернулся к Павлу грудью, смотрел на него, и матери казалось, что его левый тусклый глаз разгорается нехорошим, жадным огнем. И все судьи смотрели на ее сына так, что казалось -- их глаза прилипают к его липу, присасываются к телу, жаждут его крови, чтобы оживить ею свои изношенные тела. А он, прямой, высокий, стоя твердо и крепко, протягивал к ним руку и негромко, четко говорил: -- Мы -- революционеры и будем таковыми до поры, пока одни -- только командуют, другие -- только работают. Мы стоим против общества, интересы которого вам приказано защищать, как непримиримые враги его и ваши, и примирение между нами невозможно до поры, пока мы не победим. Победим мы, рабочие Ваши доверители совсем не так сильны, как им кажется. Та же собственность, накопляя и сохраняя которую они жертвуют миллионами порабощенных ими людей, та же сила, которая дает им власть над нами, возбуждает среди них враждебные трения, разрушает их физически и морально. Собственность требует слишком много напряжения для своей защиты, и, в сущности, все вы, наши владыки, более рабы, чем мы, -- вы порабощены духовно, мы -- только физически. Вы не можете отказаться от гнета предубеждений и привычек, -- гнета, который духовно умертвил вас, -- нам ничто не мешает быть внутренне свободными, -- яды, которыми вы отравляете нас, слабее тех противоядий, которые вы -- не желая -- вливаете в наше сознание. Оно растет, оно развивается безостановочно, все быстрее оно разгорается и увлекает за собой все лучшее, все духовно здоровое даже из вашей среды. Посмотрите -- у вас уже нет людей, которые могли бы идейно бороться за вашу власть, вы уже израсходовали все аргументы, способные оградить вас от напора исторической справедливости, вы не можете создать ничего нового в области идей, вы духовно бесплодны. Наши идеи растут, они все ярче разгораются, они охватывают народные массы, организуя их для борьбы за свободу. Сознание великой роли рабочего сливает всех рабочих мира в одну душу, -- вы ничем не можете задержать этот процесс обновления жизни, кроме жестокости и цинизма. Но цинизм -- очевиден, жестокость -- раздражает. И руки, которые сегодня нас душат, скоро будут товарищески пожимать наши руки. Ваша энергия -- механическая энергия роста золота, она объединяет вас в группы, призванные пожрать друг, друга, наша энергия -- живая сила все растущего сознания солидарности всех рабочих. Все, что делаете вы, -- преступно, ибо направлено к порабощению людей, наша работа освобождает мир от призраков и чудовищ, рожденных вашею ложью, злобой, жадностью, чудовищ, запугавших народ. Вы оторвали человека от жизни и разрушили его; социализм соединяет разрушенный вами мир во единое великое целое, и это -- будет! Павел остановился на секунду и повторил тише, сильнее: -- Это -- будет! Судьи перешептывались, странно гримасничая, и все не отрывали жадных глаз от Павла, а мать чувствовала, что они грязнят его гибкое, крепкое тело своими взглядами, завидуя здоровью, силе, свежести. |
