– И что с ним стало? Он вспомнил что‑нибудь?

– А кто ж его знает! Ушел в море, и все. Что с ним сталось, не знаю… Да и никто, наверное, не знает, кроме него самого.

– Сам в море ушел? Он что, был моряком?

– Да нет, куда там… На веслах‑то сидеть поначалу не мог. Старик всему научил да отправил.

– Зачем?

– Душу искать, – буднично ответила старуха.

– Как это?

– Ох, и любопытный ты! 0б этом со старика спрашивай. Ежели он отвечать захочет. Мое дело – рыбу чистить да стряпать. В эти дела я не лезу. Не женского ума это дело.

– А второй?

– Что второй?

– Ну, ты сказала, что еще кто‑то к вам сюда попал.

– Слушай, а тебе‑то зачем?

– Просто интересно, – ответил Рафи,

– Интересно девкам под юбки заглядывать, – вдруг резко сказала старуха.

Рафи опешил.

– Что рот открыл? И так много чего тебе рассказала. Как бы от старика не попало. Если хочешь что узнать, с ним говори. Только учти, он у меня малость не в себе. Может и разозлиться, если будешь много вопросов задавать. Любопытных он страсть как не любит. И то правда, чего вас любить? Все ходите, выспрашиваете… Помогай вам всем…

Старуха с кряхтением поднялась и принялась греметь мисками, убирая со стола. Наводя порядок, она не переставала ворчать.

– Всем помогай. Нам бы кто помог… Живем только тем, что море дарит. А дарит оно что‑то не очень… Бывает, по несколько дней на одном хлебе сидим. И вы тут… Лишние рты. И чего только старый дурак с вами возится? Ума не приложу. Ладно бы отблагодарили чем. Так ведь не дождешься… Дела свои поправят–и фьють! Только их и видали. Особливо хромой был хорош. Все ходил да, вроде тебя, выспрашивал, выспрашивал... Чего выспрашивал? Не знаю. Да только в один прекрасный день ушел, даже спасибо не сказал. Мол, спасибо тебе, Мария, за то, что кормила, поила да не гнала…

– Подожди, – вскинулся Рафи. – Ты говоришь, хромой?

– Тьфу ты! Вот ведь болтунья старая! Совсем из ума выжила. Не говорила я тебе ничего.

– Ты же сама только что сказала…

– А ну! – сурово крикнула старуха. – Ничего я тебе не говорила. А ты ничего не слышал. Ясно тебе?

Рафи промолчал. Он был слишком взбудоражен, чтобы расслышать последние слова женщины.

Хромой. Она ясно сказала – хромой.. Не Мигель ли это был? А главное, уж не к тому ли старику попал он, Рафи?

Конечно, конечно, хромых людей не так уж и мало. Это мог быть кто угодно… Но таинственность, которую напустила старуха… Почему она не хочет говорить о тех людях? Почему так боится своего мужа?

Все это было загадочно и странно. Рафи чувствовал, что не просто так оказался на этом пустынном берегу. Что‑то его ждет здесь. Хорошее или плохое – неизвестно. Но что‑то ждет. Это так же точно, как то, что он не убьет больше ни одного быка.

– Я пойду на берег, – сказал Рафи.

Ему захотелось побыть одному.

– Иди, иди… Дорогу‑то найдешь?

Рафи усмехнулся.

– Найду.

Он вышел из хижины. Неторопливо добрел до самой кромки воды, нашел подходящий камень и сел на него. У самых ног шелестело море.

Рафи представил себе слепящее солнце, блики на ярко‑синей воде, на которые, наверное, больно смотреть, холодные брызги на лице, когда лодка скулой встречает волну, свежий, упругий ветер и постепенно удаляющийся берег за кормой. Он представил себе это настолько четко, будто когда‑то уже видел эту картину. Но он никогда не был на море. Лишь путешествуя с цирком, несколько раз выступал в приморских городках.