Рафи не знал, что думать. Что это, глупая шутка? Или просто глупость? Но вчера… Вчера она себя так не вела. Он был точно уверен, что сказал ей о своей слепоте. Как только очнулся, сказал. Или это у него что‑то с памятью?

– Ну ладно, не видал, так не видал. Ешь, ешь…

За окном послышались грузные шаги. Потом дверь с громким скрипом распахнулась, и шаги раздались уже в хижине.

Рафи обернулся с набитым ртом. Он понял, что это пришел хозяин дома.

Тот молча бросил что‑то в дальний угол хижины, подошел к столу и сел напротив Рафи. Старуха поставила на стол вторую миску и, как определил Рафи по запаху, кувшин с вином. Судя по всему, вино было очень даже неплохое. Удивительно, откуда оно в такой глуши. Но вслух, разумеется, спрашивать не стал, рассудив, что это не его дело.

Хотя с какой стороны посмотреть. Сомнений нет, он оказался в очень странном месте. И люди, которые окружали его в данный момент, тоже были со странностями. Во всяком случае, старуха.

Думая обо всем этом, Рафи доел свою рыбу и немного отодвинулся от стола. Ему хотелось выпить немного вина, но налить его себе без разрешения хозяев он не решился.

Хозяин дома ел молча, шумно сопя и чавкая. Старуха чем‑то громыхала в другом конце хижины. Гостя словно не существовало. Рафи почувствовал себя неуютно.

Наконец, хозяин закончил есть и закурил трубку. Послышалось журчание наливаемого в стакан вина. Рафи непроизвольно сглотнул слюну. Вино пахло волшебно. Он не встречал такого даже в столице. Рыбак все понял и налил стакан Рафи.

– Спасибо, – сказал юноша и сделал большой глоток.

Вино действительно было потрясающим.

– Отличное вино, – сказал Рафи.

– Угу, – хмыкнул рыбак, попыхивая трубкой,

За столом снова воцарилось молчание. Хозяин дома, видимо, был не из разговорчивых, а старуха побаивалась говорить без разрешения мужа. Во всяком случае, Рафи рассудил так. Сам он тоже решил помолчать. Гость не должен начинать разговор первым. Пускай заговорит сперва хозяин.

Но хозяин как раз и не торопился открывать рот. Он спокойно курил, пил вино, больше не предлагая Рафи, и молчал. Юноша снова, уже в который раз за эти два дня, растерялся и не знал, что делать. Что‑то ему подсказывало, что даже заговори он сам, хозяин отделается чем‑нибудь вроде «угу», и разговор на этом закончится. Но выйти из‑за стола и просто лечь спать тоже не годилось.

Оставалось только сидеть и ждать. Что, в общем‑то, Рафи и делал. Сколько времени прошло в молчании, юноша не знал. Время тянулось медленно, как всегда, когда заняться решительно нечем, но очень хочется что‑то сделать. Когда его терпение уже было готово вот‑вот лопнуть, старик вдруг подал голос.

– Ладно, – устало сказал рыбак, – завтра пойдешь со мной в море. А сейчас пора спать. Отдохни хорошенько – завтра тебе понадобятся силы.

Не обращая внимания на Рафи, потерявшего от изумления дар речи, хозяин дома встал из‑за стола и протопал в другой конец хижины. Меньше чем через минуту послышался его храп.

К Рафи подошла женщина. С грохотом и ворчанием она начала убирать со стола. Видимо, ее нисколько не заботило, что в двух шагах спит уставший муж.

– Чего сидишь? – сказала она, вытирая что‑то перед носом Рафи грязной вонючей тряпкой. – Думаешь, еще винца нальют? Ошибаешься. Иди спать. Слышал? Тебе завтра придется тяжеленько. В море с непривычки всегда тяжеленько.

Рафи машинально встал. Старуха взяла его за руку и отвела к постели.

– Ложись и спи. И попробуй только опять перебудить всех своими криками. Ночевать будешь тогда на улице.

Рафи долго лежал без сна. Старуха закончила уборку, дунула на что‑то – то ли на снечу, то ли на масляную лампу – и долго ворочалась с боку на бок, кряхтя и продолжая что‑то ворчать.