— То есть для тех, у кого рыльце в пушку.

— Или для тех, кто в бегах.

Опершись на ореховый ствол, Арно покусывал сорванную травинку.

— Вы будете продолжать встречаться с этим голиардом и после того, что произошло на Гревской площади?

— Он же был пьян!

Флори задумалась.

— Брат, вам, наверное, неизвестно, что вчера, после обедни, в лесу Руврэ он с несколькими подобными ему типами привязался к нам, когда мы пришли в лес за «маем», и дело кончилось тем, что он силой поцеловал Кларанс.

— Черт побери! Это какая-то мания!

Разозлившись, Арно вырвал с корнем пучок травы.

— Мне никто не говорил об этом, — помедлив, сказал он. — Расскажите поподробнее.

Филипп слушал Флори с не меньшим вниманием, чем Арно.

— Право, — заметил он, когда она умолкла, — мы очень обязаны Гийому! Если бы в обоих случаях он не оказался рядом, один Бог знает, что бы с вами сталось.

— Да, — согласилась молодая женщина, вертевшая между пальцами перо, которым она до того писала. — Действительно, его присутствие оказалось для нас спасительным.

— Вы, шурин, по-прежнему считаете, что Артюс хороший парень, просто любящий выпить?

Горячность Филиппа разбилась о спокойствие студента.

— Ему ударил в голову Май, — проговорил тот, пожимая плечами. — Он большой грубиян, согласен с тобой, но и он не лишен куртуазности. Чтобы с таким упрямством привязываться к беззащитным женщинам, к тому же из семьи одного из своих друзей, он должен был совершенно потерять рассудок. Мне трудно осудить его, не выслушав того, что он скажет. У нас в два часа занятия в университете. Он там будет. Я поговорю с ним. И строго предупрежу его.

— А что вы сделаете, если он признается, что действовал совершенно сознательно?

— Задам ему хорошую взбучку.

— Он сильнее любого дровосека! — вскричала Флори. — Он убьет вас! Умоляю, Арно, ради меня — не вступайте с ним в драку!

Арно рассмеялся:

— Мне не впервой. Если он крепок, как дуб, то я гибок, как лиана, — вы же знаете, лиана душит дуб.

— Ради Пресвятой Девы, Филипп, почему вы толкаете моего брата на такое безумие! У него полно друзей. Зачем вам в это вмешиваться?

— Да просто потому, что этот голиард не проявил к вам должного уважения, дорогая!

— Этого недостаточно.

— А мне кажется, что вполне достаточно!

— Полно, полно, — заговорил Арно, поднимаясь, — какого дьявола! Я вовсе не хочу стать причиной вашей первой ссоры! Когда я подходил, вы целовались, вот и займитесь снова этим милым препровождением времени и не думайте обо мне. Я исчезаю.

— Умоляю вас… — начала было Флори, но брат ее больше не слушал.

Он направился к дому, где обнаружил склонившуюся над рукописью Берод Томассен, с которой очень любил поболтать. Ему нравился склад ума старой женщины. С тех пор как он с нею познакомился, то есть со дня помолвки сестры с Филиппом, между ним и ею установились интеллектуальные отношения, подобные тем, которые он мог бы завязать с любым из своих университетских товарищей. Несмотря на разницу в годах, они относились друг к другу с уважением, достаточным для того, чтобы предпочесть общество друг друга любому другому, и черпали в своей общей любви к книгам темы для разговоров, которые их занимали.

— Дражайшая мадам, я вас приветствую!

Берод улыбнулась тысячами своих морщин и, бросив на студента живой проницательный взгляд, ответила на приветствие.

— Размышляя о диссертации, которую вы, дорогой Арно, пишете, — проговорила она, — я отложила для вас тетрадку из «Органона» Аристотеля, которая вас заинтересует.