Покинув уборную на вокзале, он направился на Гончарную улицу. Дементий сказал, что незнакомка направилась в ссудную кассу в самом начале Гончарной, причем фамилии владельца он не помнил, то ли это был еврей, то ли поляк. Стало быть, касса имела вывеску, которую извозчик мог видеть с улицы. Итак, ростовщическая контора в начале Гончарной. Нумерация домов по этой улице начиналась от Знаменской площади. Это означало, что нужная Шумилову касса находилась где-то недалеко.

Среди владельцев ссудных касс и ломбардов было немало людей с криминальным прошлым или крепкими криминальными связями. Многие из них не брезговали скупать краденое, хотя это запрещалось правилами и преследовалось законом. Но дух стяжания, который витал над этими заведениями, зачастую оказывался сильнее любых запретов. Понятно, что лишние встречи с полицией не входили в планы ростовщиков и всегда несли потенциальную угрозу их бизнесу. Но если ростовщику от полицейского невозможно было отмахнуться, то от человека «со стороны», который суется с разными лишними вопросами, — запросто.

Шумилову довольно быстро удалось найти нужную ссудную кассу. Она действительно располагалась в самом начале Гончарной, буквально во втором от Знаменской площади доме. Рука на вывеске с вытянутым указательным пальцем показывала во внутренний двор, а текст гласил, что у «Б. Березовского всегда отличный процент». Шумилов зашел туда, куда вел его указательный палец. Двор оказался тесен, грязен и к тому же заставлен штабелями ящиков из-под винных бутылок. Высокое крыльцо с коваными железными перилами и таким же козырьком над ним свидетельствовали о том, что именно здесь находится вход в контору ростовщика. Шумилов позвонил в колокольчик. В двери распахнулось небольшое, в вершок, окошко, забранное для пущей безопасности железными прутьями. Через него на Шумилова глянули два угольно-черных глаза под такими же угольно-черными бровями.

— Что у вас? — спросил глухой голос.

— У меня разговор к господину владельцу кассы, — как можно миролюбивее ответил Шумилов. — Я работаю помощником присяжного поверенного Карабчевского. Вот моя визитка.

— Подайте в окошко, — обладатель черных глаз и бровей несколько секунд изучал полученную карточку. — Тут написано, что вы — юрист «Общества поземельного взаимного кредита». И ничего не сказано о том, что вы — помощник Карабчевского.

— Совершенно верно, — согласился Шумилов. — Кроме того, там ничего не сказано о том, что в настоящее время Карабчевский работает по делу об убийстве ребенка и я, соответственно, тоже и при попытке препятствия нашей деятельности мы обратимся в полицию с требованием официального допроса хозяина этой кассы. Так вот, хотя об этом на визитке ничего не написано, я сейчас заявляю вам это устно.

— Вы меня, милостивый государь, никак пугать вздумали, — изрек голос после мгновенного замешательства. — Это вы напрасно…

— Ни в коем случае. Я лишь сообщаю вам, что хотел бы поговорить с господином владельцем кассы.

— Подождите, не уходите.

Окошко захлопнулось. Примерно с минуту Шумилов стоял на крыльце в полном одиночестве. Затем дверь распахнулась, и здоровенный детина за порогом, ткнув пальцем куда-то себе за спину, проговорил:

— Пройдите прямо по коридору, никуда не сворачивая, там комната. Господин Березовский поговорит с вами.

— Благодарю, — Шумилов кивнул охраннику.