– Маловато, – заметил он и потрогал нож на поясе. – А я-то был о тебе куда лучшего мнения, Гарсеран.

    Рыцарь залез под шелковую рубашку, снял с шеи мешочек, в котором вез драгоценные камни, и в сердцах швырнул его в Робина.

    – Будь ты проклят, грабитель! – воскликнул он.

    Локсли наклонился, посмотрел на разбросанные по дороге драгоценности и деньги, затем выпрямился.

    – Проезжайте, – разрешил он и махнул рукой солдатам наваррского рыцаря, чтобы не боялись. – В Зеленом Кусте, где трактир, вам помогут. Не забудь накормить людей. Если узнаю, что ты сам все сожрал, – смотри, я тебя и в Ноттингаме найду.

    – Прощай, грабитель, – сказал Гарсеран, трогая коня.

    Локсли, усмехаясь, уселся на краю дороги и рассыпал по траве самоцветы, любуясь игрой камней. Монах, огромный Джон и Хелот подошли поближе. Хелот взял в руки красный окатыш и посмотрел сквозь него на солнце. Ему показалось, что пальцы его запылали. Джон ударил его по кисти руки, и камень упал на дорогу.

    – Подними, – вдруг сказал Джону Локсли. Джон захохотал, но сероглазый был настроен серьезно. – Я сказал, а ты слышал, – напомнил он.

    Джон повел пудовыми плечами, желая скрыть смущение, однако драгоценность поднял. Локсли подставил ладонь, принимая камень.

    – Славный рубин, – сказал он, щурясь от удовольствия.

    – Это не рубин, – внезапно сказал Хелот. – Этот камень называется альмандин.

    – А ты что, понимаешь толк в драгоценных камнях? – спросил Локсли. – Странный же ты бродяга.

    Хелот прикусил губу.

    – Мало ли чему научишься, пока бродишь, – сказал он уклончиво. – Тут разговор, там беседа…

    За его спиной разбойники переглянулись.

    – А ну, – распорядился Локсли, – расскажи нам, невеждам, что за яички снес сегодня храбрый рыцарь сэр Гарсеран.

    Хелот взял с его ладони один из камней и, улыбаясь, подбросил в воздух.

    – Это аметист, – сказал он, не замечая, как вытягиваются лица его слушателей, – камень трезвости и ума. Древние греки разбавляли вино водой…

    – Во жулики! – возмутился отец Тук.

    – Да, чтобы не нажраться случайно до поросячьего визга, – пояснил Хелот. – Камень напоминал им, какого цвета должно быть разбавленное вино. – Он взял в руки кольцо и показал голубой, в коричневых прожилках, непрозрачный камешек. – А это тюркис. Она живет и умирает, как живое существо. Если не носить ее на руке, она будет стареть… Говорят, что в тюркис превращаются кости людей, погибших от любви…

    Молчание, в которое погрузились Локсли и его приятели, вдруг показалось Хелоту угрожающим, и он замолчал.

    – Да, – тяжело уронил Локсли, – если ты и не платный осведомитель, то, во всяком случае, человек очень и очень подозрительный. В последний раз спрашиваю: кто ты? Запомни хорошенько: если вздумаешь врать, тебя исповедует отец Тук. А уж он это умеет.

    – Умею, – подтвердил монах, потирая жирные лапы.

    – Я есть хочу, – сказал Хелот.