Пейджет нахмурилась от такого оборота мыслей. Звучало так, словно она нуждалась в Джейми. Абсурд. Он-то уж, конечно, к ней нежных чувств не испытывал.

Во всяком случае она не позволит ему разрушить свою мечту.

Пейджет широко улыбнулась. Возможно, бал на День святого Валентина будет идеальным местом, чтобы начать романические отношения, которых она так отчаянно жаждала.

Она кивнула и улыбнулась Элис Мэри.

– Я с удовольствием познакомлюсь с твоим мистером Бромли.

Джейми прогуливался среди праздных гостей по краю бального зала, сотни изысканных узлов любви на ленточках свисали с потолка. Баронесса, очевидно, затратила немалые усилия на организацию сегодняшнего бала.

Остановившись поздороваться со знакомыми, он бегло оглядел толпу и вдруг увидел Пейджет и напрягся. Он не видел ее с той встречи во время дождя. Он сознавал, что будет некая неловкость. Особенно с ее стороны. Не сомневался, что она бы и взглядом не смогла с ним встретиться. Несмотря на храбрые замашки, Пейджет была провинциалкой. Дочерью викария. Неискушенной. Наверное, она в ужасе прячется за папоротником в надежде его избежать.

Это к лучшему, полагал Джейми. Особенно учитывая, что рядом с ней он ни о чем другом не мог думать. Только о ее запахе. Вкусе. Какая мука! Хотя стоило того, если он собирался сберечь ее для Оуэна. Важно только это, а не ее неудобство… и не его.

Он горько улыбнулся. Невозможно больше выносить праздные подшучивания. Пустая болтовня уже слишком для него. Бессмысленно. Обычно он сторонился таких праздников. Прежде всегда так поступал. Мальчишкой. Юношей. Джейми никогда не чувствовал себя в своей тарелке на подобных сборищах. Он не был похож на Бранда или Оуэна, которые чувствовали себя в такой обстановке свободно и непринужденно.

Но теперь он был графом, и внутренний голос подсказывал ему выходить в свет и быть более открытым, более похожим на отца и братьев. Стать любимым сельскими жителями и местным дворянством. Таким лордом, который бы серьезно относился к своему положению, понимал ответственность своей роли и по-дружески относился к людям на своем попечении. Таким графом, каким был бы Оуэном, будь он наследником. Возможно, подсознательно он думал, что отец мог сейчас наблюдать за ним.

Джейми вздрогнул. Нужда в одобрении родителя по-прежнему его преследовала.

Граф кивнул облаченной с ног до головы в накрахмаленный черный бомбазин вдове, имя которой не мог вспомнить. Она трещала без умолку, делясь какой-то историей о его отце.

Уиннингем проглотил остатки шампанского, желая чего-то покрепче.

– О, как замечательно, что вы дома целый и невредимый, милорд. Мы все молимся за благополучное возвращение вашего брата.

– Вы слишком добры, – пробормотал он.

– Чепуха. Все любят лорда МакДауэлла. Мы не можем и его потерять.

– Уверен, он вернется невредимым.

Внезапно Джейми заметил блеск волос – светлых, как лунный луч. Через секунду он пропал, потерявшись среди танцующих фигур и колышущихся узлов любови.

– Прошу меня извинить, – пробормотал он и, поставив бокал и не слушая ответ вдовы, пошел по краю зала, подкрадываясь к одной-единственной женщине.

Больше он ни на что не смотрел, никого не признавал, только не отрывал глаз от снова блеснувших волос, которые могли принадлежать лишь одному человеку. Внезапно гости расступились, и в толпе образовался просвет.

И там была она.

Очаровательная в белом платье, украшенном розовыми и золотыми лентами. Вальс завершился, и девушка выскользнула из объятий партнера.

Джейми медленно продвигался вперед, следя за парой, покидавшей зал вместе. По мнению Джейми, партнер слишком интимно положил ее руку на сгиб локтя. Пейджет сияла, лицо раскраснелось, а темные глаза сверкали, как полированный оникс.