Это может стать забавной главой в его автобиографии. Интересно, как её назвать? Может быть, ТОРГОВЕЦ И ДИПЛОМАТ?

Через сорок пять минут заседание закончилось, затем последовали обычные рукопожатия, такие же сердечные, как яростные споры во время переговоров, что несколько удивило Марка.

– Все это бизнес, ничего личного, – объяснил Ратледж. – Меня удивляет, что они уделяют этому так много внимания. Ведь, по сути дела, мы не обвинили их ни в чём. Черт возьми, даже президент всего лишь предложил провести расследование. Почему они такие раздражённые? – поинтересовался он вслух.

– Может быть, они беспокоятся, что результаты переговоров будут не такими, как им хочется, – задумчиво произнёс Гант.

– Но почему они так обеспокоены? – спросил Ратледж.

– Возможно, что их резервы в иностранной валюте даже меньше, чем предсказывает моя компьютерная модель? – Гант пожал плечами.

– Но даже в этом случае нельзя сказать, что они выдерживают курс, направленный на улучшение ситуации. – Ратледж недоуменно хлопнул руками. – Их поведение не поддаётся никакой логике. Ясное дело, мне понятна их истерика из‑за этой стрельбы, да, может быть, президент Райан зашёл слишком далеко в своих обвинениях – китайцы ведь знают, что он настоящий неандерталец в вопросе абортов. Но все это не объясняет время и страсть, затраченные на отстаивание их позиции.

– Может быть, страх? – высказал предположение Гант.

– Страх чего?

– Если их валютные резервы настолько малы или даже ещё меньше, тогда они могут оказаться в положении, когда их яйца зажаты в тугие тиски, Клифф. Они испытывают боль, более острую, чем мы предполагаем.

– Предположим, что это так, Марк. Но неужели это внушает им такой страх?

– Здесь может сказаться влияние двух вещей, – пояснил Гант, наклоняясь вперёд на сиденье лимузина. – Это означает, что у них нет валюты, необходимой для покупки нужных товаров, или они не могут заплатить за уже купленные товары. Это приводит их в замешательство, а, как ты сказал, они гордые люди. Не думаю, что они захотят признать свою ошибку или показать слабость.

– Это верно, – согласился Ратледж.

– Гордость может стать причиной крупных неприятностей, Клифф, – заметил Гант.

Он вспомнил фонд на Уолл‑стрит, распорядитель которого потерял сто миллионов долларов, потому что не захотел отступить от занятой им позиции, которую он считал выгодной несколькими днями раньше. Он упорно отстаивал правильность своего решения даже после того, как всем стало совершенно ясно, что он ошибается. Почему? Да потому, что он не хотел, чтобы на Уолл‑стрит его приняли за трусливого котёнка. Таким образом, вместо того чтобы произвести впечатление трусливого котёнка, он заявил на весь мир, что является ослом. Но как нечто подобное может происходить в области международных отношений?

Глава государства не должен быть таким идиотом.

* * *

– Ситуация ухудшается, мой друг, – сказал Чанг, обращаясь к Фангу.

– Все из‑за дурака‑полицейского. Действительно, американцам не следовало реагировать на это происшествие так резко, но ничего подобного не произошло бы, если бы не вмешательство этого чрезмерно усердного полицейского.

– Скажи, почему президент Райан так нас ненавидит?

– Чанг, ты дважды принимал участие в заговорах против России, и дважды твои интриги была направлены против Америки.