В лаборатории, куда была доставлена плоская металлическая коробочка, сразу увидели, что она заперта на замок, и это привлекло всеобщее внимание. Коробочку тут же подвергли рентгеноскопии и обнаружили, что внутри находится батарейка, от которой провода ведут к полупрозрачному кубику, который явно является пиротехническим зарядом. Следовательно, содержимое было очень ценным. Искусный слесарь потратил двадцать минут, чтобы осторожно вскрыть коробку. Там оказалось несколько листков легковоспламеняющейся бумаги. Их достали и сфотографировали. Листки были тесно исписаны кириллицей – и все буквы ничего не значили, написанные в полном беспорядке. Это был одноразовый шифр, лучшее, на что они могли надеяться. Листки сложили точно как лежали они в коробочке, поместили в контейнер и затем плоский металлический контейнер – он походил на дешёвый портсигар – вернули на прежнее место под скамейку.

– Что дальше? – спросил Провалов у старшего офицера ФСБ.

– Теперь, когда наш субъект пошлёт новое донесение, мы сможем прочесть его.

– И тогда нам все станет ясно, – произнёс Провалов.

– Может быть. Мы узнаем немного больше, чем нам известно теперь. У нас будет доказательство, что этот Суворов – шпион. Это я могу вам гарантировать, – заявил контрразведчик.

Провалов был вынужден признать, что сейчас они ничуть не приблизились к разгадке убийства, произошедшего две недели назад, но по крайней мере расследование продвигалось, несмотря на то, что тропинка вела их все дальше в густой туман.

* * *

– Как дела, Майк? – спросил Дэн Мюррей из‑за восьми часовых поясов.

– Пока ещё нет поклевок, господин директор, но теперь похоже, что мы охотимся за шпионом. Субъекта зовут Климентий Иванович Суворов, в настоящее время он скрывается под именем Иван Юрьевич Конев. – Райли прочитал адрес. – След ведёт к нему, по крайней мере создаётся такое впечатление, что он имел контакт с китайским дипломатом.

– А это что за чертовщина? – удивился директор ФБР Дэн Мюррей в трубку шифрованного телефона.

– Не могу ответить на этот вопрос, но постепенно становится ясно, что расследование будет интересным.

– Ты, должно быть, в хороших отношениях с этим парнем Проваловым.

– Он хороший коп, и да, мы отлично ладим друг с другом.

* * *

Это было больше, чем мог сказать Клифф Ратледж о своих отношениях с Шен Тангом.

– Ваши сообщения в средствах массовой информации и без того клеветнические, но ваш президент говорит о нашей политике, нарушая суверенность китайского государства! – Министр иностранных дел КНР повысил голос и почти кричал, уже в седьмой раз после ланча.

– Господин министр, – ответил Клифф Ратледж. – Ничего бы не произошло, если бы ваш полицейский не застрелил аккредитованного в КНР дипломата. Строго говоря, это далеко не цивилизованный поступок.

– Наши внутренние дела являются нашими внутренними делами, – тут же огрызнулся Шен.

– Это так, господин министр, но у Америки имеются собственные убеждения, и если вы настаиваете на том, чтобы мы соблюдали ваши, то мы может попросить, чтобы вы проявили уважение и к нашим.

– Мы начинаем уставать от постоянного вмешательства Америки во внутренние дела Китайской Народной Республики. Сначала вы признаете отколовшуюся провинцию на Тайване. Затем вы поощряете иностранцев вмешиваться во внутреннюю политику нашего государства. Далее вы засылаете к нам шпиона под прикрытием религиозных убеждений, чтобы он нарушал наши законы вместе с дипломатом из другой страны, и снимаете китайского полицейского, исполняющего свой долг.