– Я согласен. Распорядись, чтобы все вернулись обратно, – сказал «Орлу» «Фехтовальщик».

– Кто объявит об этом в средствах массовой информации? – спросил Адлер.

– Сделай это ты. Постараемся не привлекать к этому лишнее внимание, – сказал президент с безнадёжной ноткой в голосе.

– Понял, – ответил Адлер. – Что ещё?

– Пока все.

– О'кей, я у себя в кабинете, Скотт. – Райан положил трубку. – Что слышно о Китае? – спросил он у Гудли. – Они занимаются чем‑то необычным?

– Нет. Их армия проявляет активность, но это касается учений и манёвров. Наибольшая концентрация войск на северо‑востоке и напротив Тайваня. К северу от Индии активность заметно меньше.

– Теперь, когда России так повезло с нефтью и золотом, не смотрят ли китайцы на север с завистью?

– Неплохое предположение, но у нас нет конкретных указаний на это из наших источников. – В конце концов, все завидуют богатым соседям. Именно поэтому Саддам Хусейн решил захватить Кувейт, хотя пески Ирака и так скрывали огромное количество нефти.

«Из наших источников» включает «ЗОРГЕ», – напомнил себе президент. Он задумался.

– Передай Эду, что мне нужна СНРО[62] по России и Китаю.

– Насколько быстро? – спросил Гудли. Для подготовки Специальной национальной разведывательной оценки могло потребоваться несколько месяцев.

– Три или четыре недели. Все, что мне требуется, это общее представление.

– Я передам директору ЦРУ, – пообещал Гудли.

– Что‑нибудь ещё? – спросил Райан.

– На сегодня это все, сэр.

Джек кивнул и посмотрел на свой календарь. Сегодня ему предстоял относительно спокойный день, зато следующий он проведёт на борту ВВС‑1, летая взад и вперёд по Америке. Заночует – он перевернул страницу распечатки – в Сиэтле, перед тем как вернуться в Вашингтон, где ему предстоит очередной загруженный день. Для него было так же просто использовать VC‑25A как место для ночлега… о да, ему предстоит произнести речь во время завтрака для местных студентов начального колледжа. Он будет говорить о школьной реформе. Райан не удержался от недовольного ворчания. Там просто недостаточно монахинь. Сестры Нотр‑Дам учили его в начальной школе Святого Мэттью в северо‑восточном Балтиморе больше сорока лет назад – и учили его хорошо, потому что наказание за плохую успеваемость и плохое поведение было таким страшным, что семилетнему мальчугану даже не хотелось думать об этом. Но, по правде говоря, он был хорошим ребёнком, относительно послушным – тупым, признался Джек с лукавой улыбкой, получавшим хорошие отметки, потому что у него была хорошая мать и хороший отец, что было намного лучше, чем у многих американских детей, – и каким образом, черт побери, он сможет исправить это? – спросил себя Джек. Как ему вернуть нравственный облик поколения родителей, важность религии и мир, в котором обручённые пары шли к алтарю девственниками? Теперь они говорят детям, что гомосексуализм и лесбиянство – приемлемые вещи. Что бы сказала об этом сестра Франсис Мэри? – подумал Джек. Как жаль, что её больше нет и она не может щёлкать некоторых сенаторов и конгрессменов по костяшкам пальцев своей линейкой! Этот метод воспитания творил чудеса с ним и его одноклассниками в Святом Мэттью…

Настольный динамик прохрипел: «Сенатор Смитерс только что прибыла к Западному входу». Райан встал и пошёл направо, к двери, которая вела в приёмную секретарей.

По какой‑то причине люди предпочитали эту дверь той, что вела из коридора напротив комнаты Рузвельта.