|
- Я комиссар Мегрэ. - Прошу прощения. Номер дома я не помню, а как туда добраться - пожалуйста: он несколько раз приглашал меня к завтраку. В Жуэнвиле бывали? Представляете себе остров Любви, чуть дальше моста? Он живет не на острове, а на вилле, прямо против стрелки. На другом берегу лодочная стоянка. Вы ее сразу увидите. В половине девятого такси остановилось у виллы. На белой мраморной доске с резной надписью печатными буквами “Гнездышко” была изображена сидящая на краю гнезда тропическая птица или нечто, долженствующее изображать таковую. - Пришлось ему побегать, прежде чем он откопал дачку с таким названьицем! - заметил Мегрэ, нажимая на звонок. Дело в том, что фамилия бывшего хозяина “Циферблата” была под стать наименованию виллы - его звали Луазо, Дезире Луазо <Loiseau - l'oiseau - птица (франц.).>. - Вот увидишь: он с Севера и угостит нас старым джином. Визит оказался удачным. Первым делом они увидели маленькую розовую толстушку-блондинку, на которую надо было смотреть вблизи, чтобы разглядеть мелкие морщинки под толстым слоем пудры. - Мсье Луазо! - позвала она. - К вам пришли. Однако это оказалась не служанка, а сама г-жа Луазо, Она провела гостей в пахнущую лаком гостиную. Луазо, как и мсье Жан, был толст, зато шире в плечах и выше, чем Мегрэ, что не мешало ему двигаться с ловкостью танцовщика. - Присаживайтесь, господин комиссар. И вы, господин... - Инспектор Люкас. - Скажите на милость! В школе я знавал одного парнишку с такой же фамилией. Вы не бельгиец, инспектор? А я из тех краев. Это чувствуется, верно? Ну и что? Я этого не стыжусь - что тут зазорного? Милочка, дай нам чего-нибудь выпить. Подали по стопке джина. - Альбер? Разумеется, помню. Парень с севера, как и я. По-моему, мать у него тоже была бельгийка. Я очень жалел о его уходе. Понимаете, в нашем деле самое важное - приветливость. Люди, которые ходят в кафе, любят видеть улыбающиеся лица. Был у меня, к примеру, один официант, честнейший человек, отец кучи детей. Закажет клиент содовую, виши или что-нибудь еще безалкогольное, а он наклоняется и шепотом спрашивает: “У вас тоже язва?” Он прямо-таки жил своей язвой, говорил только о ней, и мне пришлось от него избавиться, потому что, когда он подходил к столику, посетители пересаживались за другой. С Альбером все было наоборот. Он вечно балагурил, напевал, шляпу носил так, словно жонглирует ею для забавы. Любой пустяк вроде: “Хорошая сегодня погодка!” - умел как-то по-особенному сказать. - Он ушел от вас, потому что открыл собственное дело? - Да, где-то в Шарантоне. - Получил наследство? - Не думаю: он бы мне сказал. По-моему, просто удачно женился. - Перед уходом от вас? - Чуть раньше. - Вас не пригласили на свадьбу? - Я обязательно был бы приглашен, если бы она состоялась в Париже: мои служащие для меня все равно что члены семьи. Но Альбер со своей невестой уехали венчаться в провинцию, не помню уж куда. - И не можете припомнить? - Нет. Признаюсь честно: все, что за Луарой, для меня уже юг. - Жену его знали? - Как-то он привел и представил мне ее. Брюнетка, не слишком интересная. - Она косила? - Да, глаза у нее были с косинкой. |
