|
.. Мак-Джилл заулыбался; - А разве на набережной Орфевр (Имеется в виду Парижская префектура полиции, расположенная на набережной Орфевр), где на вас лежала такая огромная ответственность, вам не случалось прилгнуть, чтобы избавиться от какого-нибудь посетителя? - Благодарю за сравнение! - Простите! Не обижайтесь на меня. Который час? Половина двенадцатого. Если не возражаете, я сейчас позвоню в регистратуру, чтобы вам оставили номер - иначе вам трудно будет его получить. «Сент-Рейджи»- одна из самых фешенебельных нью-йоркских гостиниц. Примите ванну и переоденьтесь; через час, если не возражаете, встретимся в баре, а потом вместе позавтракаем. Мегрэ так и подмывало отказаться и с суровым видом уйти. Если бы какое-нибудь судно в тот же вечер отплывало в Европу, он так и поступил бы, отказавшись от знакомства с этим городом, где его столь неприветливо встретили. - Алло! Регистратура? Говорит Мак-Джилл... Алло! Будьте любезны оставить номер для друга мистера Мора... Мистер Мегрэ. Благодарю. - И, повернувшись к комиссару; - Вы хоть немного говорите по-английски? - Как всякий, кто учил его в коллеже, а потом забыл. - Поначалу вам будет трудновато. Вы первый раз в Штатах? По мере возможности я в вашем распоряжении. За дверью кто-то был - Джон Мора, без сомнения. Мак -Джилл это знал, но, по-видимому, это его не смущало. - Рассыльный проводит вас. До скорой встречи, господин комиссар. Я распоряжусь, чтобы вещи доставили к вам в номер. Снова лифт. Салон, спальня, ванная, рассыльный, который ожидает чаевых и на которого Мегрэ смотрит, не понимая чего от него хотят; редко случалось, чтобы его так ошеломили и, более того, унизили. Подумать только, всего десять дней назад он спокойно играл в белот с мэром Мена, доктором и торговцем удобрениями в теплом и темноватом зале «Белой лошади»! Глава 2 Не был ли этот рыжий чем-то вроде доброго гения? На Сорок девятой улице, в двух шагах от Бродвея, от огней и шума, он спустился на несколько ступенек, словно для того чтобы нырнуть в подвал, и толкнул какую-то дверь. На стекле двери была занавеска в красных квадратиках. Такие же демократичные квадратики, напоминающие ресторанчики Монмартра и парижских пригородов, были здесь и на столиках. Посетителей встретил запах домашней кухни, блеск стойки и полноватая хозяйка, от которой слегка отдавало предместьем; она спросила: - Что будете кушать, дети мои? Конечно, у меня всегда можно получить бифштекс, но сегодня есть петух в вине. Капитан О'Брайен ласково и чуть застенчиво улыбнулся. - Вот видите, - не без иронии сказал он Мегрэ, - Нью-Йорк - это вовсе не то, что о нем думают. И вскоре на столе появилось самое настоящее божоле в сопровождении тарелок с источающим аромат петухом в вине. - Не будете же вы утверждать, капитан, что американцы всегда... - ...ужинают так, как сейчас мы с вами? Пожалуй, не каждый день. И пожалуй, не все. Но, честное слово, у нас есть люди, которые но брезгают старой кухней, и я назову вам сотню ресторанов, таких же, как этот. Сегодня утром вы приехали. Прошло часов двенадцать, самое большее, и вы уже как дома, не правда ли? Ну а теперь продолжайте вашу историю. - Я уже сказал, что этот Мак-Джилл ждал меня в холле «Сент-Рейджи». Я сразу понял, что он решил изменить обращение со мной. Только в шесть часов Мегрэ, освободившись от Мак-Джилла, смог позвонить капитану О'Брайену из федеральной полиции, с которым он познакомился во Франции несколько лет назад, когда они вместе расследовали серьезное международное преступление. |
