Аликино уже некоторое время следил за экраном телевизора, где еще шел фильм. Было ясно, что он уже заканчивается. Человек с пистолетом в руке куда-то бежал со всех ног.

 Аликино включил звук на полную мощность и спустил курок в тот самый момент, когда человек на экране - то ли полицейский, то ли преступник - тоже выстрелил несколько раз.

 Выстрелы эхом отозвались в тысячах домов города.

 3

 Тук тук-тук...

 Он услышал звуки шагов рано утром, около шести. Медленные, глухие и очень тяжелые, словно тот, кто ходил, передвигался с трудом. Более того, вынужденный прислушиваться, потому что уже не удавалось больше уснуть, Аликино отметил их размеренный ритм на три доли. Казалось, это очень медленный вальсирующий шаг: тук тук-тук, тук тук-тук, раз два-три. Впрочем, нет, первый звук по сравнению с другими двумя определенно производился палкой, на которую опирался неведомый человек, шагавший наверху и беспокоивший его.

 Раздражение несколько унялось, потому что тот, кто ходил по комнате над его головой, был, несомненно, инвалид, возможно старик, передвигающийся с помощью палки. Ему вполне можно было посочувствовать.

 Но Аликино отнюдь не был расположен отказываться от спокойного отдыха. Прощай, сладкий утренний сон, который он предвкушал с особым удовольствием именно теперь, когда ему не надо было рано вставать. Прощай, мирная дремота при мягком свете дня, пробивающемся сквозь шторы, - он вспомнил, с какой любовью вешал такие же в своей квартире в Бруклине, - за которой следовало медленное, ленивое пробуждение, идеальное для того, чтобы беззаботный день отдыха начался в наилучшем расположении духа. По давней, очень давней привычке, сложившейся из ритуала, который он методично совершал по утрам в выходные дни, он знал, что от настроения, в каком он проснется, во многом зависит его самочувствие в течение всего дня.

 Оставаясь в постели, без всякого желания встать, но уже открыв глаза, глядя в потолок и прислушиваясь к шагам, которые так внезапно разбудили его, Аликино реально оценил ситуацию.

 Мало сказать, неприятная, - тревожная ситуация, если проецировать ее хотя бы на ближайшее будущее. Человек с палкой - что это был старик, он уже не сомневался, - как нередко бывает с пожилыми людьми, имел, видимо, привычку подниматься очень рано. И если он встает в шесть утра, а может и раньше, то будет отнимать несколько часов сна у неудачника, который спит в комнате под ним, - лучшее, самое лучшее для отдыха время, именно эти последние часы физиологического цикла сна.

 Он не мог досадовать на конструкцию здания - оно было одним из самых престижных в аристократическом районе Порта Пинчана, построено в начале века, а материал тогда не экономили. Комнаты были просторные, полы и потолки - солидные, а не какие-нибудь тоненькие, словно лист бумаги, как в современных домах.

 Однако должно же быть какое-то спасение от этих шагов.

 Позднее около девяти часов, осторожно постучав, вошла Фатима, и только тут Аликино заметил, что шаги прекратились. Он решил ничего не говорить матери. Не хотел выглядеть чересчур привередливым, и к тому же ведь еще неизвестно, повторится ли эта неприятность: пессимистические прогнозы, которые он построил, могли быть плодом его вызванной недосыпанием возбужденной фантазии.

 - Хорошо спал? - Не дожидаясь ответа сына, Фатима поставила поднос, который принесла, и прошла к окну раздвинуть шторы и распахнуть ставни. Солнечный свет залил комнату.

 - Вот что прекрасно в Риме - тут всегда солнце. А ведь уже ноябрь. Какое сегодня число?

 - Четвертое.

 Аликино чувствовал себя счастливым.