А я, тем временем подремлю. Или сделаю вид, что прикорнул. Кстати, спать действительно хочется.

И пусть для наблюдателя со стороны я казался безмятежно дрыхнувшим человеком, в действительности мозг и органы чувств контролировали всё, что творится в комнате и снаружи.

Я сразу сообразил, что в помещениях по обе стороны от красной комнаты есть люди, хотя они старались не выдавать своё присутствие, дышали и то через раз. А по коридорчику снаружи кто-то ходил с завидной регулярностью, скрип половиц не могли заглушить даже толстые дорожки. И этот кто-то время от времени баловался, взводя и щелкая курком револьвера. Что ж, каждый развлекается как может.

Логично предположить, что под окном тоже есть охрана. Проверить? А смысл? Бежать отсюда в мои планы не входило, мне нужен тот самый главбосс, ради поимки которого и устроен весь этот спектакль.

И я не удивился, когда вместо входной двери распахнулась другая, которая вела в смежное помещение. По скромному виду её можно было бы принять за дверь в чулан.

— Бодров, вас ждут.

— Наконец-то, — поднялся с дивана я.

У дверей стоял добрый молодец в новенькой форме пехотного краскома, сидевшей на нём как влитая, его сапоги были начищены до блеска так, что в них можно было смотреться как в зеркало.

— Обыскивать будете?

— Зачем? Разве вас уже не обыскивали? — удивился он.

— Обыскивали…

— Тогда зачем спрашиваете?

— Ну так… Для порядка…

— Лучше идите за мной. И да, попрошу вас…

— … без глупостей, — опередил его я. — Можете не переживать.

Оказывается, многие комнаты на этаже были смежными, и я последовательно прошёл через несколько, прежде чем оказался в кабинете, где за солидным письменным столом сидел невысокий худой мужчина с ввалившимися щеками, широким носом, гладко бритым черепом и густой щёточкой усов. Одет он был в английского кроя френч со стоячим воротником.

На столе были стакан с чаем в металлическом подстаканнике и сахарница с крупными кусками колотого сахара и стальными щипчиками.

Не узнать сидевшего было сложно, я слишком часто видел его портреты в газетах, чтобы ошибиться.

— Товарищ Ягода…

Вместо ответа он посмотрел на «краскома», а если быть точнее — переодетого сотрудника ГПУ.

— Чего стал столбом? Выйди и закрой дверь с той стороны. Дай нам с товарищем поговорить…

Чекист по-уставному, словно всю жизнь служил в гвардейском полку царской армии, склонил подбородок, щёлкнул каблуками и вышел, оставив меня с по сути третьей фигурой в ГПУ после Дзержинского и Менжинского, а если учитывать факт, что оба этих товарища по состоянию здоровья удалялись от дел всё дальше и дальше, по сути я имел дело с пока ещё неофициальным главой «конторы». Ну и по совместительству — с Папой, по законам которого жил воровской мир Одессы и не только.

— Вижу, вы не очень удивлены, — усмехнулся Ягода.

— Предполагал что-то в этом духе, — признался я, не раскрывая деталей.

На самом деле, когда Осип упомянул фамилию Ягоды, я сразу сложил два плюс два — спасибо историческому послезнанию. Ну кто ещё мог долго и успешно отмазывать Френкеля от правосудия, а когда всё всплыло — не просто спас от пули, а помог совершить головокружительную карьеру, стать архитектором знаменитой структуры ГУЛАГа и по совместительству генерал-лейтенантом инженерно-технической службы?

Только очень могущественный человек — и этот человек сейчас сидел перед мной и пил чай вприкуску.

— Присаживайтесь, — показал он на один из свободных стульев.