- Волки на кобыле, львы в автомобиле.

До дверей оставалось метра три, но это только кажется, что мало. Два роста злобных карликов типа Какиса, всего два. Но злобных. Упокой Бог его завистливую душу.

- Зайчики в трамвайчике, жаба на метле...

Я задыхался. Даже и брось сейчас генерала, разве смогу выбраться? Не знаю. Да и что там, за дверями, кто скажет. Может, коридор завален взрывами, лежит там поперёк бетонная плита, и всё. И конец тебе, целитель Кирюха, герой и победитель астероида. Там и задохнёшься к чёртовой матери, а никакая Нани тебе всю жизнь верна не будет, не те времена.

Воспоминание о любимой подстегнуло меня, заставило двигаться дальше, хотя я и так не останавливался, просто полз очень-очень медленно, захватывая у смерти по миллиметру.

- А... слониха... вся... дрожа... села задом на ежа.

Вдохнул ещё воздух аппаратной, пропитанный едким дымом, а выдохнул уже в коридор. На условную свободу и волю. Никакой бетонной плиты и в помине; пол, конечно, закидан осколками стекла из окон, но, если постараться, вполне проходим.

Людей нет, ни живых, ни мёртвых, стало быть - туда.

Подтащил генерала ближе к себе, тяжёлый он всё-таки, зараза, выбрался в коридор. Дышать здесь легче, ползти проще. А остановить нашего человека - вообще нереально.

- Слышишь, генерал? Прорвёмся.

20. Падающие звёзды

Он был пьян. Нет, не от пива - хотя его здесь было залейся: многочисленные U Kata, U Medvidku, U Jary готовы за скромные деньги напоить всё человечество. Ту его часть, счастливцев, что оказались нынче в Праге. Сегодня или навсегда. И даже не от пресловутой бехеровки.

Открыть, что ли, U Doku?

Он был пьян от счастья, от неожиданной свободы, которую уже и не чаял... Он рассмеялся. Легко и свободно, потому что это волшебство, магия: уцелеть, выбраться, попасть сюда, где никто не знает ни его, ни его прошлого.

Васин вытер рукой лысину: дождь? Да пусть и дождь, бог с ним! Или чёрт.

Всё это больше не имело значения - он больше не в Центре. Он снова просто человек после четверти века в сомнительной роли функции. Профессор... Если бы знать тогда, в девяносто пятом, чем обернётся предложение майора Комарова: пошурши там, разведай, заплатим немножко! Да лучше молдаванам бы в рабство продался, и то больше перспектив свободы, чем столкновение с чугунным рационализмом спецслужб.

Работай, парень.

Давай, Док.

Диссертация по закрытой тематике.

Научный руководитель Центра!

Ха...

Хватит уже. Больше никакой романтики в его жизни не будет. Тихо, мирно, но как задумано: сейчас вот, например, надо бы снять сговорчивую хохлушку - их здесь завались, судя по интернету. Можно и чешку, но это дороже. Денег немало, но и тратить их надо бы с умом, ночевать где-нибудь в парках ему давно не по возрасту. Да и осень на носу, знаете ли, не сезон будет бомжевать по подворотням.

Васин свернул с Вацлавской площади в сторону, не доходя до памятника. Здешние улочки, тихие, наполненные несуетливыми неграми - зазывалами в стриптиз и чего погорячее, стоящими бампер в бампер машинами, мусорными бачками, витринами магазинчиков и кафе действовали на него почище пива.

Он не заслужил света, спасибо, классик, он заслужил покой. И уж его здесь было полной мерой. Всех бед - только случайный наркоман или пьяные в дугу англичане, на это он за пару дней успел насмотреться. Но и полиция работает чётко, не отнять.

Два дня... Приземляясь в Пардубице - там дешевле, да-да, чем в самой столице, - Васин трясся, ожидая, что его паспорт на имя какого-то Автандила Бачурина вызовет подозрения таможни. Но нет, Миха со своей философией и цыганскими связями не подвёл, даром, что ещё и приплатил. И отлёт, и проход через местных приветливых чиновников - всё прошло без запинки.