|
Уэйнрайт прекрасно знал, что в подобных случаях закон соблюдался далеко не всегда. В “Ферст меркантайл Америкен”, как, впрочем, и в других банках, слово “кража” зачастую заменялось выражением “таинственное исчезновение”, что позволяло не выносить сор из избы, то есть обходиться без расследования и шума. Служащего банка, подозреваемого в воровстве, просто напросто увольняли с работы под благовидным предлогом. А поскольку провинившиеся были не очень то склонны к разговорам на эту тему, то о большинстве хищений ничего не было известно даже в банке. Однако эта недостача, а скорее всего кража, была слишком велика и возмутительна, чтобы ее замалчивать. Выжидать, в надежде на то что всплывет новая информация, тоже казалось бессмысленным. Уэйнрайт знал, что, если пустить ФБР по уже остывшему следу, это вызовет серьезное недовольство. Однако до появления агентов из Федерального бюро он намеревался до конца исчерпать собственные возможности. Когда Эдвина и Майлз Истин выходили из маленького кабинета, помощник исполнительного директора предложил: – Я пришлю миссис Нуньес. Вскоре в дверях появилась изящная, легкая фигурка Хуаниты Нуньес. – Входите, – сухо произнес Нолан Уэйнрайт. – Закройте дверь. Садитесь. Он выбрал официальный, деловой тон. Чутье подсказывало ему, что на фальшивое дружелюбие девушка не клюнет. – Я хочу еще раз выслушать ваш рассказ. Подробный и последовательный. Хуанита Нуньес по прежнему смотрела исподлобья, однако сейчас помимо враждебности появились и признаки утомления. Тем не менее она возразила с неожиданной запальчивостью: – Я рассказывала уже трижды. От начала до конца! – Вы могли что нибудь упустить во время предыдущих рассказов. – Ничего я не упустила! – Значит, сейчас расскажете в четвертый раз, агентам из ФБР – в пятый, а если понадобится, то и в шестой. – Он произнес это властным тоном, не повышая при этом голоса и глядя ей в глаза. – Я знаю, чего вы хотите, – сказала девушка. – Вы хотите поймать меня на лжи, думаете, сейчас я скажу что нибудь новое. – А вы лжете? – Нет! – Так о чем же тогда беспокоиться? Голос ее дрогнул. – Я устала. И мне пора идти. – Мне тоже. Если бы не пропавшие шесть тысяч долларов, я бы уже закончил работу и ехал домой. Однако деньги исчезли, и мы должны их найти. Так что опишите мне сегодняшний день – с того момента, когда вы заметили неладное. – Как я и говорила, это произошло через двадцать минут после обеда. Он прочел в ее глазах презрение. Когда он начал первый допрос, он почувствовал, что девушка расположена к нему несколько больше, чем к остальным. Несомненно, она решила, что раз он черный, а она пуэрториканка, то она может рассчитывать по крайней мере на взаимопонимание. Откуда ей было знать, что, когда дело касалось расследования, он превращался в дальтоника. Не мог он проникнуться сочувствием и к ее личным проблемам. О них упомянула Эдвина Д'Орси, но, по убеждению Уэйнрайта, никакие личные обстоятельства не могут оправдать воровства или обмана. Разумеется, Нуньес была права – он и в самом деле хотел подловить ее на каком нибудь несовпадении. И это при всей ее осторожности могло таки произойти. Как опытный следователь, Уэйнрайт знал, что от усталости виновники преступлений допускают ошибки на допросах – сначала мелкие, потом еще и еще, пока наконец не запутываются в паутине собственных измышлений. Разговор продолжался три четверти часа – версия Хуаниты Нуньес оказалась совершенно идентичной прежней. – Ну что ж, на сегодня все, – сказал наконец Уэйнрайт. |
