– В страны ЕЭС? – поинтересовался Кандиани. – Сейчас как раз введены новые правила…

– Нет, – перебил Брунетти и взглянул на Буонавентуру: тот сидел нога на ногу, закинув руку за спинку стула.

– Речь идет о поставках в страны третьего мира.

Кандиани что‑то записал в своем блокноте и, не поднимая головы, спросил:

– А почему полицию интересуют эти поставки?

– Похоже, что значительная часть медикаментов в них была с истекшим сроком годности, а также в ряде случаев там содержались бесполезные вещества, выглядевшие как настоящие лекарства.

– Ясно. – Кандиани перевернул страницу. – И какие доказательства вы можете привести в подтверждение этих обвинений?

– Показания сообщника.

– Сообщника? – Кандиани не пытался скрыть скепсиса. – Могу я спросить, какого сообщника вы имеете в виду? – произнося это слово во второй раз, он вложил в него ярко выраженный оттенок сомнения.

– Начальника производства фабрики.

Кандиани взглянул на своего клиента, тот пожал плечами, не то смущаясь, не то показывая, что понятия не имеет, о чем говорит Брунетти. При этом он поджал губы и моргнул, словно отгоняя прочь вероятность того, что заявление комиссара может оказаться правдой.

– И вы хотите поговорить об этом с синьором Буонавентурой?

– Да.

– Это все? – Кандиани оторвал взгляд от блокнота.

– Нет. Я также желал бы выяснить у синьора Буонавентуры, что ему известно об убийстве его зятя.

Тут на лице Буонавентуры изобразилось нечто, похожее на изумление, однако он по‑прежнему молчал.

– На каком основании? – Кандиани снова склонил голову над блокнотом.

– У нас есть данные, позволяющие предполагать, что он может быть некоторым образом причастен к смерти синьора Митри.

– В каком смысле «причастен»?

– Именно это я хотел бы услышать от синьора Буонавентуры.

Кандиани поднял глаза на своего подзащитного:

– Вы согласны ответить на вопросы комиссара?

– Я не уверен, что владею информацией, необходимой комиссару, – сказал Буонавентура, – но, разумеется, я с готовностью окажу ему посильную помощь.

Кандиани обернулся к Брунетти:

– Комиссар, если вы хотите задать вопросы моему клиенту, предлагаю вам сделать это сейчас.

– Я бы хотел знать, – начал Брунетти, обращаясь к Буонавентуре, – что общего у вас было с Руджеро Палмьери, или иначе Микеле де Лукой – под этим именем он работал в вашей компании.

– Вы имеете в виду водителя?

– Да.

– Я уже говорил вам, комиссар, что иногда, от случая к случаю, встречал его на фабрике. Но он был всего лишь водителем. Возможно, я даже пару раз беседовал с ним, но не более того. – Буонавентура не стал интересоваться, из каких соображений Брунетти спрашивает об этом.

– Стало быть, у вас с ним не было никаких контактов помимо тех, случайных, о которых вы упомянули.

– Не было, – подтвердил Буонавентура. – Я же объяснил: он был всего лишь водителем.

– Вы никогда не передавали ему деньги? – спросил Брунетти в надежде, что отпечатки пальцев Буонавентуры обнаружат на купюрах из портмоне Палмьери.

– Нет, конечно.

– Значит, вы встречались и разговаривали с ним только на фабрике?

– Я уже все сказал по этому поводу. – Буонавентура даже не пытался скрыть своего раздражения.