Мы крались в круговерти дождя, и я старательно гнала прочь неудобные мысли.

А потом были ворота.

И аллея.

И парадное крыльцо.

Дверца машины, которая открылась с трудом. И другая... кажется, ее я выдрала. Был пронизывающий ветер, вода, которой приходилось дышать. И я дышала, отплевываясь...

...надо было купить зонтик.

Все приличные леди имеют как минимум дюжину зонтиков. А я...

Я тащила Диттера. Он пытался идти, но ноги его разъезжались, и поэтому пришлось схватить его за шиворот... и кажется, я его тащила прямо по лужам, а потом еще по ступенькам.

И в холл мы ввалились.

И захлопнув за собой дверь, я опустилась на паркет. Надо же... опять воды нанесла... прислуги же мало, помнится, Гюнтер жаловался, что к нам не слишком хотят идти.

Дурная слава...

...пусть поднимет плату. Деньги - лучший способ побороть предвзятое отношение.

Диттер сидел рядом. Дышал. Пока еще.

- Где флакон? - я легонько хлопнула его по щеке. - Куда ты его дел, бестолочь...

В комнате.

Выбрасывать не стал бы, а там... найду... ведьма я или так?

Я скинула туфли, отметив, что на левой каблук сломался. Да и вовсе выглядели они так, что становилось очевидно: восстановлению не подлежат. Платьице промокло и испачкалось, зато кудряшки лежали, как свежесозданные.

Вот что значит, патентованное средство.

В комнаты Диттера я ввалилась, походя отмахнувшись от маленького маячка. Потом объясню и вообще... это мой дом, где хочу, там и хожу... а теперь сосредоточиться.

Свет.

Света много. Его следы повсюду, и дому это не слишком нравится. Нет, свет сам по себе боли не причиняет, но в родовом гнезде некромантов ему не место... что-то светилось ярче, особенно выделялась маленькая шкатулка на столике, что-то совсем тускло.

Свет мне не интересен.

А вот тьма...

Жалкие ошметки в углах - догорающее проклятье... надо будет пройтись по дому, пока никто из незваных гостей не вляпался в какой-нибудь сюрприз. А то ведь с дома станется... еще одно в дальнем углу и под ним, кажется, заброшенный тайник.

Позже посмотрю, что в нем.

А вот этот темно-лиловый сполох мне знаком.

Флакон обнаружился в ящике стола. И в руки дался, что можно было счесть невероятным везением - со старухи могло статься зачаровать его на дознавателя. Ложечка... обойдемся и так.

В холл я возвращалась бегом, опасаясь, что все-таки не успею. Успела. Дознаватель скорчился на полу, в луже, натекшей с собственной его одежды, и мелко дрожал. Он был в сознании, что хуже всего, и даже нашел в себе силы просипеть.

- Не... надо...

- Надо, - у меня имелось собственное мнение. Я подняла его рывком. Кое-как усадила, всунув между дверью и бронзовой стойкой для зонтов. Благо, изготовленная лет триста тому, та отличалась должной внушительностью и немалым весом.

Пробку вытащила.

Принюхалась.

Смесь трав и волшбы не самого приятного свойства. Кровь и... еще одно проклятье. Но... или верить, или нет... я решилась.

Я задрала этому бестолковому упрямцу голову и прижала флакон к губам. А потом зажала нос... нехорошо? Зато вполне эффективно. Благо, сил на сопротивление у него не было.

А что лекарство противное...

...нечего шляться там, где проклятья раздают.

Он держался. Долго держался, слабо трепыхаясь в моих руках. Но потом сделал-таки глоток.

- Вот и умница.

Я убрала флакон.

- Еще раз проигнорируешь бабушкины рекомендации, я тебя к ней на перевоспитание отправлю, - я погладила Диттера по мокрым волосам.

- Все... равно...

Он закашлялся, но... зелье действовало и, видят боги, быстро.