- Мы только начали, - твердо сказал Курочкин.

Шеф "Кинорынка России" вновь глянул на циферблат своего хронометра.

- Вы меня разорите, - тоскливо выговорил он. - Двадцать две минуты... Зачем вам этот ликбез, и притом сейчас? Умоляю вас. Убейте Брюса подобру-поздорову, и я вам плачу по контракту... И забуду наши с вами недоразумения. Идет?

Дмитрий Олегович помотал головой и сурово повел стволом из стороны в сторону. Винтовка здорово оттягивала ему руки, однако выпустить ее было бы крайне неразумно. Правда, господин Птахин сейчас больше боялся секундной стрелки, чем пули. Инстинкт самосохранения у него располагался где-то в районе бумажника.

- Ладно-ладно, - произнес Шеф, с тревогой наблюдая за стрелкой. Хотите про Мэрилин? Могу и про Мэрилин. Прокатчики поставили на ней крест после провала "Неприкаянных"... Да-да, картина провалилась, что бы потом ни писали! Белоснежная голубка Норма, это дитя непорочное, наркоманка, алкоголичка, с каждой неделей теряла товарный вид. Вы представляете себе киносимвол Америки с подбитым глазом, в морщинах, с привычкой к кокаину, с тремя дюжинами амурных историй? Уже в "Хористке" ее не гримировали, а штукатурили к каждому крупному плану! А в "Займемся любовью" во всех любовных сценах снимали дублершу... "Ферст филм продакшн" терпела космические убытки и могла провалиться совсем уже в шестьдесят первом. Но они терпели еще год, и только потом пошли на поклон к старику Голдвину: так, мол, и так, символ надо спасать, иначе - национальная катастрофа и пятно на Голливуде... Точьв-точь, как потом Кортасар описал, только он везде называл Мэрилин "Глендой", чтобы не судиться с "Юнайтед артистс"... Результат известен.

- Поподробнее, - приказал Курочкин.

- Господи, да я там не был, мне тогда тринадцать лет было... Откуда мне знать подробности? - разнылся Шеф "Кинорынка". - Только в общих чертах. Парни, нанятые "Бродкастингом", накачали ее снотворным, а потом все свалили на цэрэу... Готово! Мученица-блондинка, общий плач по всей стране, на каждой ретроспекции - полные залы. Красиво сделали. Через двадцать лет Натали Вуд отыграли гораздо топорнее... Ну, все?

- Не все, - упрямо возразил Курочкин. - Вы сказали про Натали Вуд...

С каждым оборотом секундной стрелки господин Птахин проявлял все большую и большую нервозность. Вместо короткого отеческого напутствия (согласно контракту) он вынужден был зачем-то давать свидетельские показания по делам минувших дней. Что характерно, по чужим.

- Бог ты мой! - едва ли не простонал он. - Ну, это все очевидные вещи, азбука кинопроката. Живые звезды - привереды, а мертвые на все согласны и ни с чем не спорят... Конечно, Натали Вуд не сама вдруг так утонула с бухты-барахты! Конечно, была проведена предварительная работа, и прокатчики "Вестсайдской истории" имели к тому отношение. Но что вы хотите? Бизнес есть бизнес! Нельзя ведь было делать ремейк, пока первый состав не впечатаешь в историю золотыми буквами. Уайзу еще крупно повезло, что он сам уцелел. Я слышал, что и из него хотели делать памятник... Так принято в кино, понимаете?

- С трудом, - откликнулся Курочкин. Ему очень хотелось бросить чертову винтовку и сломя голову бежать отсюда прочь. Но делать этого было пока нельзя: стрелка еще не завершила своего бега.

- Вы романтик, я смотрю, - с раздраженным удивлением проговорил господин Птахин. - Для человека вашей... м-м... вашей специальности это большая редкость. Мир кино красив только издали, когда ты в зрительном зале. А я уже лет двадцать как внутри... Вы же привыкли к своей работе? Вот и мы все привыкли.