У доктора было странное выражение лица. Знал ли он уже тогда или только подозревал, что до снотворного дойдет?

Ладно, приобрести то, что требуется, несложно. Она решительно поднялась с кровати. Нужно сейчас же отправиться в аптеку.

Хилари всегда думала, что за границей очень просто купить снотворное. И, к большому своему удивлению, обнаружила, что это далеко не так. Первый аптекарь, к которому она обратилась, продал ей только две упаковки. Если она хочет купить больше, сказал он, необходимо иметь рецепт врача. Она поблагодарила его, беззаботно улыбнувшись, и поспешила покинуть аптеку, столкнувшись в дверях с высоким и каким-то торжественно-серьезным молодым мужчиной, который извинился перед ней по-английски. Она слышала, как он интересовался у аптекаря зубной пастой.

В какой-то степени это даже позабавило ее. Зубная паста — так смешно, так нормально, так буднично. И сразу же ее пронзила резкая боль, так как зубная паста, которую он спросил, была та, которую предпочитал Найджел. Она перешла улицу и вошла в аптеку напротив. Затем заглянула еще в четыре аптеки, прежде чем вернуться в гостиницу.

И опять ее развлекло то, что в четвертой аптеке она вновь столкнулась с тем же похожим на сову мужчиной, настойчиво спрашивающим одну и ту же зубную пасту, которая явно не была широко известна аптекарям Касабланки.

Хилари чувствовала себя почти беззаботно, переодевая платье и подкрашиваясь, перед тем как спуститься в ресторан к обеду. Она намеренно откладывала время обеда, насколько было возможно, так как очень не хотела встретиться с кем-нибудь из своих попутчиков или из команды самолета. Впрочем, встреча была маловероятной, поскольку самолет уже продолжил свой рейс в Дакар. Хилари даже думала, что оказалась единственной пассажиркой, вышедшей в Касабланке.

Когда она спустилась вниз, ресторан был почти пуст. Лишь тот самый англичанин с совиным лицом заканчивал обедать за столиком у стены. Он читал французскую газету и, казалось, был полностью поглощен ею.

Хилари заказала богатый обед и полбутылки вина. Испытывая какое-то безрассудное, пьянящее возбуждение, подумала: «В конце концов, не закончились ли мои приключения?» Затем она заказала бутылку минеральной воды «Виши» себе в номер и, выйдя из ресторана, сразу же отправилась наверх.

Официант принес «Виши», открыл бутылку, поставил на столик и, пожелав ей спокойной ночи, вышел из комнаты. Хилари облегченно вздохнула и, когда официант закрыл за собой дверь, повернула ключ в замочной скважине. Из ящика ночного столика она достала четыре маленьких пакетика, приобретенных в аптеках, и развернула их. Затем положила таблетки на стол и налила в стакан «Виши». Поскольку снотворное было в виде таблеток, ей нужно будет всего лишь проглотить их и запить минеральной водой.

Хилари разделась, завернулась в халат, тут же вернулась к столу и присела. Сердце ее забилось быстрее. Теперь она испытывала что-то вроде страха, но страх был каким-то очаровывающим, а не тем парализующим, какой заставил бы ее отказаться от своего плана. На сей счет она была абсолютно спокойна и решительна. Вот и освобождение, настоящее освобождение! Она взглянула на письменный стол, размышляя, стоит ли оставлять записку. И решила не делать этого. У нее не осталось ни родных, ни близких или друзей, у нее не осталось никого, кому она хотела бы сказать последнее «прощай». Что касается Найджела, то его она не хотела обременять ненужными угрызениями совести, даже если ее записка найдет адресата. Возможно, Найджел прочтет в газете, что некая Хилари Крейвен умерла в Касабланке от чрезмерной дозы снотворного. Наверное, сообщению посвятят совсем маленький абзац. «Бедняжка Хилари… — скажет Найджел, — ей не повезло». Возможно, втайне он почувствует облегчение. Потому что, как она догадывалась, Найджела все же немного мучила совесть, а он был из тех мужчин, которые любят чувствовать себя спокойно.