|
Людям, для того чтобы разрешить эту проблему, надлежит одно: стать дифиллидами, и тогда пробле– ма разрешится сама собой. Без всякой прелюдии они уже находились в состоянии билокации. Физически полностью сохранялось сознание того, что они стоят на вершине Броога, ментально они будто на глайдере скользили над Буруджи Ротой. Впервые удавалось ухватить невероятную разнохарактерность этих гор. Словно тысяча мастеров искусства и горного дела сплотились для создания грандиозного шедевра, где каждая гора обладает неповторимой индивидуальностью. Некоторые имели немую грозность Эвереста, иные – дремливое величие Монблана или Айгера, иные – чистоту и простоту Фудзи– Ямы. Встречались и такие, что сочетали в себе все сразу. Гребис слегка ослабил давление врубада (в полном единстве переговариваться не получалось): «Выбирай». «Это невозможно, – ответил Карлсен, мучаясь от невозможности выполнить то, чего от него требуют. – Здесь все, все совершенно по своему». В последовавшей тишине он прощупывал пейзаж, изыскивая хоть что– нибудь, требующее ретуши. Проще было бы ткнуть наобум, однако эта мысль вызывала чуть ли не отвращение. Визит на Дреду в таком случае закончился бы на недостойной, фальшивой ноте. Чувствуется, даже Крайски соглашался с ним в этом. Вмешался Креб: «Ты хотя бы можешь нам показать свой образ безупречной горы?» И снова вопрос показался нелепым. Каждая из этих гор была по своему безупречна. Наконец Карлсен указал на вершину, напоминающую замок великана, с террасами и выступами башенками. «Что то вроде этого». «Покажи нам». Карлсен закрыл глаза и создал образ горы с террасами и шпилями в духе ранней готики, изломанные вместе с тем под стать природным объектам. «Хорошо, – сказал гребис, – мы тебе ее сделаем». С содроганием силы, ввергающей в мучительный экстаз, гребис возобновил врубад, и Карлсен снова слился с остальными. Вблизи выяснилось, что эта гора в форме замка великана – ранний эксперимент в духе Гор Аннигиляции. Она возвышалась посреди серо зеленой равнины, а у подножия синело почти круглое озеро, явно предусмотренное под зеркало, отражающее сказочную гротескность. С вершины Броога гора смотрелась до вычурности симметрично, однако вблизи открывалось, что это не так. «Террасы» на поверку оказались естественными пластами породы – из горизонтальных ветер постепенно превратил их чуть ли не в диагональные. Оказывается, сходство с замком тоже было обманчиво: вид сбоку открывал, что гора тянется в длину на милю с лишним, а змеящаяся по южной оконеч– ности линия разлома указывала на то, что породившие гору содрогания чуть не раскололи ее надвое. Разлом этот расширялся на полпути к самому высокому шпилю. Даже не верится, что изол сила способна из этих экзотичных развалин воплотить мечту о горе с массивными шпилями, дерзко устремленными в небеса. Но нет сомнения: искусности гребиров эта задача вполне по плечу. Первый шаг был достаточно ясен. Крушащий удар изол силы, направленный на раздвоение главного зубца, разбил его в осколки, некоторые с дом величиной. Скорость, с которой они обрушились, лишний раз напоминала о гораздо большей гравитации на Дреде. Секунду верхотура фактически сидела на своем сломленном основании, после чего, качнувшись, потеряла равновесие и опрокинулась по южному склону. В воздух взмыла туча заполошно гомонящих птиц, – сотни их, и каждая крупнее птеродактиля, – в слепой панике тараня друг друга так, что падали в долину. Надо же, какой конфуз: Карлсен и не догадывался, что шпили могут служить гнездовьем. Хотя остальные явно не придавали этому значения; во всяком случае, теперь то уж что. Обозревая оставшуюся часть горы, он ликовал той особой непоседливой радостью, какую испытывал в детстве, строя из кубиков крепость и затем со смаком ее громя. |
