|
– Бедняга, – мягко сказал он. – Я предполагал, что до побега ему еще как минимум неделя. – А я поняла, что сегодня, – сказала Ригмар. – Он нынче утром похитил у меня немного энергии. – Почему ты его не остановила? – Хотела, чтобы гость наглядно представил себе одну из наших насущных проблем. – Позову сейчас помощников, пускай уберут, – каджек удалился по коридору. – Идем, – сказала Ригмар. – Надо еще много чего посмотреть. Вновь выйдя на свежий воздух, он испытал облегчение. Ощущать в помещении такую толщу воды под ногами было настолько непривычно, что нервировало. Под открытым небом игнорировать это было проще: помогало отражение от тротуаров и мостовых. По прежнему точила мысль о Грубиге, все никак не шла из памяти искаженная щека. Ригмар, напротив, лучилась мягкой, уверенной жизненностью (сказывалась, видимо, поглощенная энергия). Становилось ощутимо жарко, хотя прохладный ветерок делал температуру сносной. – Ты голоден? – спросила Ригмар. – Нет, спасибо. – Все никак о Грубиге забыть не можешь? Карлсен улыбнулся, признавая ее проницательность. Но желание быть откровенным и одновременно тактичным никак не могли ужиться между собой. – Я постоянно к нему испытываю некоторую симпатию. Видимо, это естественно после того, как побываешь в одной шкуре. – С эдакой то зверюгой? – она пожала плечами. – Так уж необходимо было его убивать? – С чего ты взял, что он мертв? – Разве нет? – удивленно посмотрел он. – Я просто вытянула из него энергию. – Так он восстановится? – Физически да. А вот клетки хранения энергетики навсегда теперь с изъяном. Прежним он уже не будет никогда. Ее откровенность располагала. – А без изъяна никак нельзя было с ним сладить? – Никак, – со спокойной твердостью сказала она. – Видишь ли, мне пришлось столкнуться с исходящим от него напором: вытянуть из меня жизненную силу. Причем все это мгновенно, не раздумывая. Хорошо, что я уже ожидала нападения. Если б нет, он бы пересилил. – Он бы тебя убил? – Нет. Я уже объясняла: желая этого, он сам бы и погиб. У меня была цель лишь противостоять его намерению. Через площадь они прошли на окольную улицу. Торговые ряды, изобилующие всевозможной рыбой, съедобными моллюсками и ракообразными, придавали картине сходство с каким нибудь норвежским портовым городком. Горками навалены были желтые в черную полоску раковины, а из ракообразных выделялся размерами один, напоминающий гигантского омара. Встречались водяные улитки с пятнистыми синими ракушками, лакричного вида черный гриб, и еще какой то странного вида кочан в сером меху, ровно, как сердце, пульсирующий. Расспрашивать было бессмысленно, иначе пришлось бы теребить вопросами, не умолкая. Карлсен шел, оглядывая безупречно чистые улицы Хешмара, со вкусом оформленные витрины, нарядные дома под серебристыми крышами. Абсурд все– таки вопиющий: женщинам не иметь возле себя мужчин. Ну что такого? Жили б себе да жили. – А что, ну неужели никак договориться нельзя с мужчинами?… – Договоренность у нас есть, – перебила она. – Раз в году в Хешмар из Гавунды прибывают мужчины, давать нам свое семя. Без них род бы вымер. – Но в таком случае?… – Ты не понимаешь, – нетерпеливо перебила она. – Видел результаты теста, и все еще не понимаешь. «Извини», – сказал было Карлсен, но вовремя себя одернул: может вызвать раздражение. На Земле это лишь разменное словцо, здесь же, в телепатическом сигнале, прозвучал бы весь сокровенный его смысл. Вместо этого он произнес: – Я хотел бы понять. – У тебя будет возможность, – смягчилась она… – Как раз сегодня они нагрянут. |
