|
– У тебя будет возможность, – смягчилась она… – Как раз сегодня они нагрянут. Дальше шли молча. Карлсен замечал, что женщины, проходя, улыбаются его спутнице, на него при этом и не глядя. Причем не то чтобы из неприязни, а просто игнорируют, будто его нет вовсе. Исключение составила одна, чуть не столкнувшаяся с ними на выходе из дверей магазинчика. Прежде чем вступить с Ригмар в разговор, она с любопытством мелькнула на Карлсена взглядом. Как то странно: Ригмар при этом его не представила, не заикнулась даже, кто он такой. Более того, был еще момент, когда женщина (по виду лет на десять старше Ригмар) вдруг взяла и легонько сжала ей запястье. Разговор (смесь слов и телепатии) шел, похоже, о какой то «Массаре». Что или кто это, он так и не уловил. Когда двинулись дальше, он спросил: – А зачем она тронула тебе руку? – Убедиться, что ей не мерещится. Потому что рядом был ты. – Она что, заподозрила, что перед ней галлюцинация, как Грубиг? Ригмар кивнула. – Гребиры частенько пытаются просочиться в наш город. Джерид дает сигнал тревоги, но все равно приходится их выявлять. (Джерид? – Ах да, то самое дерево, высоченное). – А что означает «джерид»? – Шептатель. Смерив взглядом скрюченные, изломанные ветви, он подумал, что это дерево свое давно уже отшептало. Женщины, проходя мимо, Карлсена по прежнему игнорировали. – Но почему они смотрят так, будто меня вообще нет? – Тебе не понять, насколько гребиры ненавистны в Хешмаре. – Но смотрели же, когда мы только въезжали в город? – Потому что вы были в машине. Они то думали, вы пленники. А так, если со мной, они принимают тебя за какого нибудь гребира. Для нас, – перебила она, видя, что Карлсен пытается сказать что то в оправдание, – все мужчины так или иначе гребиры. Нам постоянно надо быть начеку. Улица в конце неожиданно расширялась. Вначале подумалось, что еще на одну площадь. Но оказалось, из затенения домов они вышли на подобие огромной арены, сходящей вниз рядами амфитеатра – пятьсот ярдов в поперечнике и ярдов триста глубиной. Ступени четырех секторов вели на дно, где посредине белым куполом возвышалось какое то здание. Белизна ослепительно контрастировала с кобальтовой синевой амфитеатра – красота архитектуры обворожительная. – Это наш Архивный Зал, – указала Ригмар. Мысль о спуске по меньшей мере на тысячу ступеней нагоняла тоску. И тут, к облегчению, Ригмар села на синее сиденье в верхнем ряду, Карлсену указав занять другое, рядом пониже. Такие же роскошные сидения кресла шли до самого низа. Едва сели, как кресла мягко и бесшумно двинулись вниз, словно фуникулер или эскалатор. Под стеклом порскнули в стороны всполошившиеся рыбы. Устройства эскалатора уяснить не удавалось: не было видно ни троса, ни приводного ремня, на котором крепились бы кресла. Во всю величину здание (по сути, усеченная сфера с плоским основанием) предстало вблизи дна – габариты несравненно больше любого из городских строений: футов сто в высоту. Причина такого исключения выяснилась, когда ступили на стеклянный пол. Оказывается, здание покоилось на основании из материковой породы – судя по неровностям, дну озера. – Грандиозно. Кто же это возвел? – Каджек К 17. – Кстати, вопрос: А откуда каджеки родом? – С планеты в системе Эпсилон. Они называют ее Каджан. – Они в самом деле бесполы? – Этот вопрос, – Ригмар улыбнулась, – ты сумеешь задать уже вот вот. Озадачивало то, что у сферического здания не было видимого входа – всюду лишь гладкая белая поверхность. Лишь на подходе взору открылась идущая под плоское основание лестница – вырублена непосредственно в породе и, в отличие от всего остального, не взята под стекло. |
