|
— Дебора, что произошло с твоим Мужем? Мне показалось, что Дебора не станет отвечать, но она все же заговорила: — Муж лежал при смерти, когда ко мне пришел мой Лэшер и сообщил мне, что заманил его в лес и заставил свалиться с лошади. «Как ты мог сделать то, о чем я тебя никогда не просила?» — допытывалась я. И мне пришел ответ: «Если бы ты заглянула в его сердце, как заглянул туда я, то ты повелела бы мне сделать именно это». От этих слов, Стефан, холод пробрал меня до самых костей. Прошу тебя: когда вы будете снимать копию с моего письма для наших архивов, пусть эти слова подчеркнут. Когда еще мы слышали о подобном потакании чужим потаенным желаниям и о подобном своеволии со стороны невидимого демона? Когда еще мы сталкивались с такой смышленостью и глупостью одновременно? Я представил себе картину: джинн, выпушенный из бутылки, который по собственной воле творит хаос и разрушения. Мне вспомнились давние предостережения Рёмера. Я вспомнил Гертруду и все, что она говорила. Но они едва ли могли вообразить действия этого призрака, которые были несравненно опаснее. — Да, ты прав, — сказала Дебора, прочитав мои мысли. — Ты должен написать об этом Шарлотте, — убеждала она меня. — Отнесись внимательно к своим словам на случаи, если письмо попадет в чужие руки, но напиши об этом, напиши так, чтобы Шарлотта поняла все то, что ты должен сказать! — Дебора, удержи это существо. Позволь мне сказать ей от твоего имени, чтобы она выбросила изумруд в море. — Теперь слишком поздно, Петир. Все идет так, как идет. Даже если бы ты не появился сегодня, чтобы услышать мою последнюю просьбу, я все равно отослала бы моего Лэшера к Шарлотте. Ты не можешь представить, насколько мой Лэшер могуществен и сколь многому он научился. — Научился? — удивленно повторил я. — Да откуда ему научиться, если он — всего-навсего дух, а они неисправимо глупы, в чем и кроется их опасность? Выполняя наши желания, духи не понимают всей их сложности и лишь вызывают нашу погибель. Тысячи случаев это доказывают. Разве подобного не случалось? Как же ты говоришь, что он многому научился? — Поразмысли над моими словами, Петир. Говорю тебе, мой Лэшер многому научился, и его ошибки исходят не из его неизменной простоты, а от того, что перед ним ставятся все более сложные цели. Но во имя всего того, что когда-то было между нами, обещай мне написать моей любимой дочери! Это ты должен для меня сделать. — Хорошо! — воскликнул я, воздев руки. — Я это сделаю, но я также передам ей и то, что сейчас говорил тебе. — Что ж, ты честен, мой милый монах, мой дорогой ученый, — с горечью произнесла Дебора и улыбнулась. — А теперь уходи, Петир. Я не в состоянии более выдерживать твоего присутствия. Мой Лэшер находится рядом, и мы с ним побеседуем. А завтра, прошу тебя, как только увидишь, что с моих рук и ног сняли путы и я поднялась по ступеням собора, сразу же удались в безопасное место. — Боже милостивый, помоги мне! О, Дебора, если бы только я смог вызволить тебя отсюда, если хоть как-нибудь это было бы возможно… И тут, Стефан, я совершенно потерял самообладание и лишился разума. — Дебора, — сказал я, — если твой слуга Лэшер может с моей помощью устроить твой побег, только скажи, что нужно сделать! В мыслях я видел, как силою вырываю ее у разъяренной толпы, как мы покидаем город и скрываемся в лесу. |
