|
— Что значит — разговаривал с вами весь день? — переспросил доктор. — Когда я последний раз его видел, он находился в полнейшем ступоре. — Его состояние меняется ежечасно, — ответила одна из кузин. — Он никогда не умрет! — прогремела старуха, вгрызаясь в очередной кусок. В эту минуту в комнату вошел Реджинальд, поддерживая высокого, седовласого, очень истощенного, похожего на скелет мужчину. Закинув тонкую руку на плечи раба и склонив набок голову, старик поочередно обвел взглядом всю компанию — в его блестящих глазах светился острый ум. Его усадили во главе стола, а поскольку он не в состоянии был сидеть прямо, привязали шелковыми шалями к спинке кресла. Реджинальд, видимо досконально знающий процедуру, приподнял подбородок старого хозяина, так как тот не мог самостоятельно держать голову. Кузины тут же принялись трещать о том, как приятно видеть его в добром здравии и что они просто поражены столь заметным улучшением его самочувствия. Свое удивление выразил и доктор. Когда же старик заговорил, пришла моя очередь удивиться. Он дернул вялой рукой и, приподняв ее, со стуком опустил на стол. В ту же секунду уста его открылись и послышался глухой монотонный голос, хотя лицо не исказила ни одна морщинка — лишь нижняя челюсть чуть опустилась: — Мне еще далеко до смерти, и я не желаю ничего о ней слышать! Безвольная рука вновь судорожно дернулась над столом и с грохотом упала. Шарлотта, прищурившись, следила за всем происходящим, глаза ее поблескивали. Я впервые видел ее такой собранной и сосредоточенной — все ее внимание было приковано к лицу старика и его безжизненно лежавшей руке. — Бог мой, Антуан, — вскричал доктор, — не станете же вы винить нас за излишнее беспокойство! — Мой разум ясен, как всегда! — заявил полуживой старик тем же бесцветным голосом. Очень медленно повернув голову, словно она была деревянной болванкой на скрипящем шарнире, он обвел всех взглядом и вновь с кривой улыбкой обратился в сторону Шарлотты. Стремясь повнимательнее всмотреться, я наклонился вперед, чтобы свечи не слепили глаза, и только тогда увидел, что глаза старика налиты кровью, а лицо словно замороженная маска — при малейшей смене его выражения казалось, будто ледяная поверхность покрывается трещинами. — Я доверяю тебе, моя любимая невестка, — заявил он, и на этот раз полное отсутствие интонации с лихвой окупилось громогласностью. — Да, mon pere, — сладким голосом ответила Шарлотта, — я всегда буду заботиться о вас, не сомневайтесь. И, придвинувшись к мужу, она пожала его безвольную руку. — Отец, вы не страдаете от боли? — тихо спросил несчастный калека, и во взгляде его, обращенном на старика, промелькнул страх — кто знает, возможно, он видел перед собой собственное будущее. — Нет, сын мой, я никогда не чувствую боли. — Ответ прозвучал успокаивающе. Чем дольше я наблюдал за полуживым созданием, гораздо более похожим на деревянную куклу, чем на человека, тем тверже становилась моя уверенность, что беседу с нами ведет вовсе не оно, а нечто вселившееся внутрь его и завладевшее его душой. На меня как будто снизошло секундное озарение: я вдруг увидел подлинного Антуана Фонтене, загнанного в ловушку собственного тела, лишенного способности управлять даже своим голосом, — и этот Антуан Фонтене смотрел на меня глазами, полными ужаса. |
