– Вы не учитываете внутрисемейные техники, Катарина, – он прищурился и, сделав глоток кофе, потянулся за булочкой.

– Почему не учитываю? Учитываю. Но у вас и своих должно хватать. Недаром же ваш предок стоял во главе Легиона? Он был сильным и знающим магом, если сумел справиться со всеми Сиятельными в стране. А значит, у вас есть куча козырных тузов в рукавах и вы наверняка смогли бы пробиться через защиту моей тётушки и Диего, если бы прибыли на место вовремя. Скажете, не так?

Он застыл, и я увела у него прямо из под руки один из квадратиков, название которых я не удосужилась узнать, но от этого они ничуть не становились менее вкусными.

– Скажу, что мне иногда кажется, что вы шпионка, нарочно к нам засланная, чтобы у Муриции был повод на нас напасть и захватить страну, – мрачно сказал он.

– Ешьте плюшки, Рауль, и не придумывайте всякую ерунду. Утренний кофе с плюшками – лучшее средство для поднятия настроения, как говорил великий Карлсон.

Рауль неожиданно нахмурился и спросил:

– Кто такой Карлсон?

– О, потрясающий мужчина в полном расцвете сил, – пояснила я, пытаясь не расхохотаться при воспоминании о величии «лучшего в мире привидения с мотором». – Знает и умеет почти всё, как он утверждает. Но лучше всего у него получается летать, – я покрутила пальцем в воздухе, имитируя движение пропеллера, – и есть варенье.

– Есть варенье у меня тоже прекрасно получается, – проворчал Рауль, явно чем то недовольный.

– Жаль, что мне нечем вас угостить, а то бы я с интересом сравнила, – продолжила я. – Нужно будет сварить баночку специально для вас, Рауль. Как вы относитесь к яблочному?

– Положительно. – Взгляд его смягчился. – Но боюсь, в вашем варианте оно будет не совсем съедобно.

– Вы думаете, я вас попытаюсь отравить?

– Я думаю, что Сиятельных вряд ли допускают до кухни.

– Зато нас допускают до алхимических лабораторий, – возразила я. – Думаете, зелье проще варить, чем варенье?

– Думаю, что всему надо учиться.

– Нельзя относиться с таким предубеждением к другим людям, Рауль, – наставительно сказала я. – Давайте поспорим, что я сварю варенье ничуть не хуже, чем это делают на дворцовой кухне.

– Сомнительный предмет спора. На нашей кухне варенье не варят, мы закупаем у постоянного поставщика, – усмехнулся Рауль, явно заинтересованный моим предложением. – Можно изменить условие, а проигравший…

Закончить он не успел, потому что взвыл артефакт, который лежал на подносе и на который я до этого не обращала внимания. Рауль сразу посерьёзнел и стал даже как будто старше.

– А вот и ваша тётя, Катарина.

Я бросилась к окну и увидела, как тётушка, сопровождаемая Диего, вплывает во двор академии, накрывая всех встречных флёром. Почему я сразу подумала про флёр? Потому что иначе они не пялились бы на неё с таким восторгом и не застывали на месте, как статуи. Собственно, путь графини Хаго не слишком отличался от пути какого нибудь василиска, после которого тоже оставались недвижные изваяния. Правда, статуи графини через какое то время подавали признаки жизни, а значит, её проход был не столь убийственен для людей.

Внезапно тётушка замерла, как насторожившаяся охотничья собака, и подняла голову. Она находилась совсем далеко, и всё же впечатление, что она смотрит прямо на меня, оказалось столь сильно, что я отшатнулась от окна прямо на Рауля. Он придержал меня за локоть и сказал:

– Успокойтесь, Катарина, донья Хаго вас не видит.

– Я бы не была в этом столь уверена.