– Успокойтесь, Катарина, донья Хаго вас не видит.

– Я бы не была в этом столь уверена. Если через окно я вижу её, то что ей мешает видеть меня?

– Это не совсем окно. Скорее, иллюзорный артефакт.

Рауль что то сделал, и лицо тёти резко увеличилось в размерах, заполнив почти весь экран, который раньше мне казался окном. Донья Хаго была напряжена и явно магичила, потому что вид у неё был то ли прислушивающейся, то ли принюхивающейся. При этом она пыталась сохранить вид доброжелательной и добродетельной особы, но что то шло не так и флёр постоянно пытался сползти ,обнажая её хищную натуру.

– Я её здесь не чувствую, – голос прозвучал так, словно донья Хаго стояла за спиной.

Я вздрогнула и повернулась, но там был лишь Рауль, который жестом предложил мне сесть за кофе и успокоиться очередной булочкой. Но я внезапно поняла, что боюсь так, что не смогу проглотить вообще ничего.

– Вы уверены, донья? – Диего сейчас в зоне видимости артефакта не было, но это был точно он.

Рауль что то подправил, и теперь мы могли наслаждаться обеими Сиятельными физиономиями, от лицезрения которых у меня окончательно пропал аппетит. Возможно, теофренийский принц это понял, потому что внезапно изображение стало меняться, показывая гостей с разных ракурсов, но на звук это не повлияло.

– Честно говоря, не совсем, дон Дарок. – Тонкие губы тёти сложились в странную усмешку. – Что то такое витает в воздухе неопределённое. – Теперь она точно дёрнула носом, словно пытаясь это неопределённое поймать. – Возможно, это результат зелья.

– Непредусмотрительно с вашей стороны было учить племянницу изготовлению такого зелья. Слишком сложно её теперь искать.

Тётя окатила высокомерным взглядом Диего и бросила:

– Я смогу её обнаружить, если окажусь рядом. В любом случае поиск я запущу.

Она сладко улыбнулась запыхавшемуся ректору, который подошёл как раз после этих слов.

– Донья Хаго, какая честь для нашего университета.

– Сеньор Муньос, благодарю вас, что вы дозволили осмотреть святая святых Теофрении, университет, где ваши дети учатся магии.

– Катарина, прекратите задерживать дыхание, – с лёгкой насмешкой сказал Рауль, – они нас не слышат. И звук, и изображение проходят только с одной стороны.

– Это радует, – согласилась я, не отрывая взгляда от лица тёти.

Сейчас, когда на меня не действовал её флёр – слишком далеко она от меня находилась – я перестала испытывать к ней всякую симпатию, и чувства мои представляли что то среднее между страхом и отвращением. Иррациональный страх, поскольку в отношении меня она ничего в действительности угрожающего жизни и здоровья не использовала.

– А фамильяр? Он должен быть рядом с ней? – спохватилась я.

– Не обязательно. Он мог уже давно просочиться в стены университета и обследовать здесь каждый уголок самостоятельно. Насколько я понял из объяснений Бернара, он не только может действовать независимо, но и чуть ли не приказывать Эрилейским.

Тем временем ректор и Сиятельные продолжали обмениваться комплиментами, что тётушку заметно нервировало: её губы становились всё тоньше и тоньше, а она сама начала напоминать готовящуюся к прыжку кобру. Да не простую, а королевскую, с огромным раздувающимся капюшоном и клыками, с которых капает яд.

– Интересно, в фамильярах змеи могут быть? – невольно спросила я.

– Могут, – ответил Рауль. – Там широкий выбор. Каждый маг может найти что то отвечающего его вкусам или пристрастиям. Но чаще достаётся предопределённый ранее типаж.

– Сеньор Муньос, – наконец не выдержала тётушка, чья улыбка уже напоминала оскал, – Его Величество Луис обещал полное содействие, а вы болтаете о всякой ерунде, явно пытаясь меня задержать.