Раненого звали Валентин Рияка, кличка – Пискун. Если бы его увидел Володя Кандауров, сразу бы узнал своего знакомого, прозванного Сявкой. Впрочем, Дмитрий, допрашивая раненого, скоро и сам догадался – именно о нём рассказывал сын. И порадовался: похоже, этот бандит был связным между Хартманом и Брысём. Значит, мог знать какие-то другие контакты шпиона…

Назвал Сявка и ещё одно место, где бандиты собирались, более отдалённое, на посёлке Залютино. Там, в старом деревянном доме, среди двора, заваленного хламом со свалок, приехавшие милиционеры нашли хозяина. Пожилой мужчина был глух и, как говорят в народе, «придурковат». От него мало чего добились. Бандиты приходили в этот дом по два-три человека, иногда оставались ночевать, иногда что-то обсуждали, кого-то поджидали. Бывало, приносили что-то в больших сумках, чемоданах – ненадолго. Хозяину давали продукты, он и был рад…

Своих подельников Сявка знал по кличкам. Уверял, что всех никогда не видел – лишь нескольких. Оказалось, члены банды в быту друг с другом не общались, собирались только для дела. Как? Есть у Брыся некий Витька-шнырь, вот его главарь посылал, когда надо было сход объявить. Сколько всего человек в банде, и кто где обитает, знали лишь Брысь да этот Витёк.

Кандауров и Зарудный допрашивали Рияку уже в тюремном лазарете. Это был допрос под протокол: Дмитрий задавал вопросы, Зарудный, приставив стул к тумбочке, вёл запись. Но вот Кандауров тронул Григория за плечо, тот положил ручку, и они оба подвинули стулья ближе к кровати.

– А теперь давай поговорим о немецком шпионе.

Кандауров спокойно, не отрывая взгляда, смотрел на бандита. Тот заёрзал на койке, тяжело задышал и замотал головой:

– Я не знаю… Брысь сказал ехать с тем человеком… Разве он был шпионом?

Там, у речки Роганка, у моста, ещё отстреливаясь, Сявка видел, как из кабины вытаскивали тело Хартмана. Знал, что убит. Но Дмитрий, усмехнувшись, сказал:

– Понимаешь, что бандитизм, да ещё измена Родине – расстрельные статьи. И не сомневайся, мы знаем о твоей связи с ним. А вот если сумеешь дать какие-то его связи, а значит – помочь, может и учтётся…

Весной, в конце апреля, Брысь познакомил Рияку с немцем. Высокий, самоуверенный молодой мужчина хорошо говорил по-русски, но Сявка сразу понял – иностранец. Главарь сказал: «Будешь у Блондина на подхвате». Сказал и усмехнулся, и потом так называл этого человека. Тому отрекомендовал Сявку, как шустрого, сообразительного: «Повсюду без мыла влезет». «Блондин» тогда сразу же и дал задание. Ему нужно было знать, что за люди обитают в одном подъезде дома на Сумской, около виллы Юзефовича. Сявка потёрся там во дворе, свёл дружбу за бутылкой самогона с неким Степаном. Тот жил, правда, в другом подъезде, но всё обо всех знал. У него на дому была мастерская – лудил, паял, чинил всякую домашнюю утварь. «Куда они без меня», – приговаривал он, рассказывая о своих соседях. Сявка все сведения выложил «Блондину».

Тогда же немец дал ему ключи. В подвале имелась дверь, один ключ был от неё. Но оттуда начинался подземный коридор, в конце которого тоже была дверь, к которой подходил второй ключ. «Блондин» наказал сходить туда, незаметно, конечно. «Это хорошо, что ты в том дворе примелькался, – сказал. – На тебя внимания не обратят». За второй дверью должен быть подземный зал, объяснил. Надо будет там оглядеться, потом рассказать обо всём, что Сявка увидит.

Рияка описал подземный зал, который Дмитрий и Зарудный сами видели, рассказал, как нашёл накрытые брезентом ящики.