– Совместная комиссия, земляне и мерсеяне…

– Пока еще нет, командующий, пока нет. Это будут скорее неофициальные предварительные переговоры.

– Вы подразумеваете, – сказал Руней, – что адмирал Энрике не даст своих людей ни на какое дело, в которое вовлечены мерсеяне?

– Конечно. Нет‑нет, ничего такого! Ничего, кроме желания избежать осложнений. Ведь у Морского народа нет никаких причин, чтобы не держать вас в курсе происходящих событий. Так ведь? Но мы должны знать, на каких позициях мы с ними стоим. Фактически мы должны узнать их лучше, прежде чем сможем внести какие‑либо разумные предложения, а вы, к сожалению, отказываетесь поделиться своими данными.

– Я подчиняюсь приказам, – сказал Руней.

– Совершенно верно, но политику нужно менять и нам, и вам, прежде чем можно будет говорить о сотрудничестве. Оставим пока мысль о совместной комиссии. Это как раз тот вопрос, ради которого я еду на Мерсею.

– Эта телега будет медленно ползти.

– А? О да, мы заговорили о колесах. Согласитесь, что ни одно правительство вселенной при всем желании не может покончить с этим конфликтом за одну ночь. Но мы можем положить этому начало – вы и мы. Мы сдержим курсовикян, вы сдержите шестиконечных. Все военные действия в Злетоваре прекратились бы до последующего предупреждения. Я уверен, у нас найдется соответствующая власть…

– У нас – да, – сказал Руней, – у вас – да. Но местные жители могут не согласиться. И если обе стороны начнут действовать, я буду вынужден поддерживать Морской народ.

«Или если скажешь, чтобы они действовали», – подумал Хоксберг. – Это вы можете. В таком случае у Энрике не будет иного выбора, кроме военного. Однако предположим, что вы искренни в своем желании уладить этот конфликт прежде, чем он выйдет из‑под контроля. Я вынужден учитывать это. Иначе остается только возвратиться домой и помогать Земле готовиться к межзвездной войне».

– Вы получите официальный меморандум, – вслух сказал он. – Это предварительный разговор, но я сам останусь здесь, чтобы посмотреть, к чему приведут наши попытки на переговорах. Вы можете заезжать ко мне в любое время.

– Спасибо. Всего хорошего, мой лорд.

– Всего хорошего. Ком. Фодайх, – хотя они говорили на англиканском, Хоксберг гордился знанием Эриау.

Экран погас. Он закурил сигарету. Ну, что теперь? Теперь, дружок, сиди и жди. Продолжай собирать отчеты, проводи интервью, инспекционные поездки (но это все не касается сокращения расходов!), крутись среди этих милитаристов с железными хребтами, которые считают тебя надоедливым ослом. Тебя ожидает еще ой сколько бесполезных часов! Развлечений тут немного. Хорошо, что ты предвидел это и взял с собой Персис.

Он поднялся и перешел из офиса в комнату. Персис сидела там и смотрела фильм. Опять «Ундина» (бедняжка, местная видеотека не представляла широкого выбора!). Он опустился на ручку кресла и положил руку ей на плечо. В блузке с низким вырезом оно было почти обнаженным, кожа мягкая, гладкая. Он уловил тонкий фиалковый аромат духов.

– Ты не устала от этого? – спросил он.

– Нет, – она даже не оторвала глаз от экрана. Ее голос был глух, губы дрогнули, – хотя мне хотелось бы.

– Почему?

– Меня это пугает. Напоминает мне, как далеко мы от дома, впереди неизвестность, а мы летим все дальше и дальше.

На экране полуженщина‑полурусалка плыла в морях, которых не было никогда.

– Может, на Мерсее будет более привычно, – сказал Хоксберг, – там уже была промышленность, когда люди открыли ее.