|
Мерсеяне, в отличие от нас, людей, не получают удовольствия, упражняясь в искусстве спора. Если бы Брехдан хотел заключить сделку, Хоксберг был бы уже дома с предварительным докладом. Вместо этого говоруны Брехдана затягивают переговоры бесконечными увертками и неуместными вопросами. Даже Хоксберг уже по горло сыт этим. Вот почему, я думаю, Брехдан лично пригласил его со свитой в Дангодхан порыбачить да поохотиться недельку‑другую. Частично потому, что это само по себе оттягивает время, а частично – чтобы успокоить чувства виконта «жестом доброй воли», – Абрамс очень точно спародировал Брехдана. – Меня тоже пригласили, но я отказался, сославшись на то, что хочу завершить свои исследования. Если бы Брехдан хорошенько подумал, он наверняка бы нарушил традицию и пригласил Донну Персис – как дополнительный стимул задержаться еще ненадолго в горах. Пока же он не побаловал своих гостей большим разнообразием. Ты ведь знаешь, у мерсеян на службе есть и земляне.
Флэндри кивнул. На секунду он почувствовал разочарование. После его возвращения отсутствие Хоксберга было для него предпочтительнее, чем постоянное пребывание того в Ардайге. Но потом к Флэндри пришло сожаление: придется забыть о Персис – она была чудесным развлечением, но только и всего. – Мне бы хотелось думать, как Его сиятельству, что Брехдан изначально искренен, – сказал Флэндри. – Однако я уверен, что он обыкновенный мерсеянин. – Я уверен, что вы оба правы, и отсюда громадная разница в подходе. – Но как бы то ни было, Старкад имеет слишком большое значение. Неужели вы не говорили этому иди… лорду Хоксбергу об этом? – Я уже устал ему говорить, – ответил Абрамс, – и еще спорить с чужими предубеждениями. – Я удивляюсь, почему Брехдан сразу согласился принять делегацию. – О‑о! Видимо, легче принять, чем отказать, да и это вполне могло соответствовать его планам. Он пока не хочет тотальной войны. Мне кажется, вначале он собирался поскорее отослать нас домой. А это заставляет думать, что у него изменились планы, что он затеял совершенно иной ход, не совсем выгодный Старкаду, и рассчитывает получить свои дивиденды, разыгрывая перед нами добродушного хозяина. Один бог знает, как долго он нас еще продержит здесь. Может быть, несколько недель. – Абрамс подался вперед. – А тем временем что‑нибудь может случиться; я приехал сюда в надежде продемонстрировать, так сказать, высший пилотаж. И поначалу все обнадеживало. Мы могли докопаться до истины о Старкаде. Однако дело затянулось, ситуация изменилась, а мои возможности могут иссякнуть. Мы должны действовать быстрее, или наши шансы будут ничтожны. «Так вот в чем дело», – подумал Флэндри и где‑то в глубине души презрительно усмехнулся банальности сказанного, но в то же время он ждал, затаив дыхание. – Не хочу говорить тебе больше, чем должен, – продолжал Абрамс, – скажу только одно: я узнал, где находится сверхсекретная картотека Брехдана. Это было нетрудно. Все знают о ней. И я надеюсь, что смогу внедрить туда агента. Следующая и самая сложная проблема – добыть информацию, причем так, чтобы никто не узнал. Я не могу ждать, пока мы все отправимся домой. До этого слишком много времени, и слишком многое может пойти не так, как надо. Сам же я тоже не могу уехать пораньше. Они меня подозревают, и это будет выглядеть так, как будто я закончил то, что должен бы сделать. Сам Хоксберг может запретить мне уезжать хотя бы потому, что считает, будто я отправлюсь портить его мирную миссию. Или другой вариант: меня могут отправить с системы с мерсеянскими пилотами. Громилы Брехдана предусмотрительно организуют несчастный случай. Или постараются похитить меня и отвести в комнату гипнозонда, а что там случится со мной не будет иметь ни малейшего значения в сравнении с тем, что может произойти с нашими вооруженными Силами впоследствии. |
