Подруга отщелкала их с Волькой портрет и целиком, и во всех деталях. Рассматривая отдельные фрагменты, я открыла для себя много интересного. К примеру, в одном из блестящих шаров на елке отчетливо отражалась физиономия художника, а в другом — какой-то затейливый иероглиф.

— Это что за значок? — Я показала снимок Ирке.

Та пожала плечами и передала смартфон тетушке:

— Ваш дом — ваши значки.

— Похоже, это какая-то монограмма, трудно понять в зеркальном отражении, — рассудила Галина Андреевна.

Неожиданно она громко ахнула. Выражение ее лица моментально изменилось. Только что оживленно сверкала глазами и улыбками, и вдруг замкнулась, вновь превратившись в ту злую старуху, которая крайне холодно принимала внезапно нагрянувшую к ней Марфиньку.

— Что это значит, Ираида? — Галина Андреевна отодвинулась от тетушки и посмотрела на нее с подозрением. — Почему тут монограмма моего Федора?

— Фе-одора? — Марфинька сунулась в экран, пальчиком нарисовала в воздухе затейливую загогулину и кивнула: — Действительно! Две переплетенные буковки «эф», у Феди такие были на запонках и портсигаре.

Федоскина стрельнула в нее недобрым взглядом, как будто бывшая соперница призналась, что видела те буковки вышитыми у Феди на трусах, и встала — опять прямая как палка.

— Сядь, Галина. — Тетушка потянула ее за юбку, вернула на место, а сама поднялась. — Леночка, Ирочка, помогите мне. — Она направилась к стремянке, которая так и стояла под антресолями.

— Не вздумай туда лезть! — Я поспешила обогнать старушку на короткой дистанции к лесенке. — Я сама! Ир, придержи. Что достать-то нужно?

— Картонный ящик с новогодними украшениями, — задрав голову и устремив взгляд в пространство под потолком, ответила тетя Ида.

— Тогда лучше я, прекрасно помню тот ящик. — Ирка стянула меня со стремянки, и мы с ней поменялись местами.

Через минуту, за которую мне на голову насыпалось немало пыли и тихих нехороших слов, искомый ящик была найден, извлечен и спущен на пол. Тетушка открыла его, достала небольшую металлическую коробку и положила ее на стол перед Федоскиной. На сером фоне отчетливо чернела монограмма — искусно выгравированная на боковой стороне двойная буква «Ф».

— Что это? — спросила Галина Андреевна, не прикасаясь к коробке.

— Презент от твоего Феди, так сказать. — Тетушка хмыкнула, но как-то невесело. — Подарок, от которого нельзя было отказаться.

— Что за подарок, почему тебе? — Марфинька тоже прониклась подозрениями.

— И что там? — Федоскина все-таки открыла коробку.

— Сейчас там елочные игрушки, — любезно объяснила тетушка. — Осторожно, они стеклянные и очень хрупкие. Именно поэтому я храню их в прочной железной коробке, завернутыми в два слоя ваты.

— Федя подарил тебе сосульки в вате?! — Марфинька явно была лучшего мнения о щедрости покойного генерала.

— Не сосульки, конечно. И подарил — не самое подходящее слово. Скорее, всучил. — Тетя Ида аккуратно забрала у Федоскиной коробку и повернула ее, демонстрируя небольшое прямоугольное пятно на узкой длинной стороне. — Вот тут был кодовый замок, а внутри специальная охранная система на случай взлома запорного механизма.

— И как она работала, эта система? — заинтересовалась я. Пишу детективы, мне такого рода практика всегда интересна. — Выстреливала отравленной иголкой в руку взломщика? Или вообще взрывала чудо-коробку вместе с осмелившимся ее вскрыть?

— Всего лишь уничтожала документы внутри — превращала их в пепел.