Надеясь на подсказку, Вадим раскинул мысле‑облако , выискивая странности. И сразу наткнулся на первую.

Все подведенные к Дворцу кабели: тивишные, телефонные, трансляционные – в конце концов смыкались в один узел, затаившийся под крышей. Вадим отыскал его без труда – тем более планировку дома представлял неплохо. Оказался узел внутри крохотной комнаты, заставленной столами и приборными стойками, освещенной экранами – а больше света и не требовалось. По центру каморки, как в центре паутины, угнездился квадратный человечище, вросший в крутящееся кресло. Был он могуч и мясист, точно самые матерые из крутарей, но рыхловат в сравнении с ними. И значит, свои массивы получил по наследству, а не в награду за упорство.

– Привет, Гога,– сказал Вадим.– Далеко ж ты запрятался!

Не отнимая толстых пальцев от клавиш, системщик рассеянно оглянулся и мотнул крутым подбородком на свободный стул: погоди, мол, я сейчас. Вадим послушно сел, обождал с минуту. Затем Гога удовлетворенно сложил руки на животе, еще подросшем с последней встречи, развернулся вместе с креслом и расплылся в улыбке.

– Все дороги ведут,– изрек он,– если по ним идти. Я знал, что наши пути пересекутся. Чтоб ты, да не на острие!..

– Лихо ты закопался,– признал Вадим.– Брон намекал на некую команду умников, но на тебя я не подумал.

– Действительно,– хмыкнул системщик,– при чем тут я?

– А семью и впрямь заслал в глухомань?

– Там безопасней,– кивнул Гога.– К тому ж сейчас не до них.

– Как будто ты раньше о них много думал!..

– У Лели своя функция,– спокойно пояснил системщик.– Но сейчас для общего блага лучше пожить врозь. Тем более мне приходится наращивать оперативку… э‑э… нетрадиционными способами. “For men”‑ное безобразие, вот именно!

– Гарем, что ли, завел?

– Ну, не вполне…

– Ты и теперь занят теми же проблемами?

– Просчитываю ситуацию,– подтвердил Гога.– И капаю на мозги Брону – оказывается, мы долбали его вместе! А я‑то удивлялся, почему он отзывчив сверх ожиданий.

– И что насчитал?

– Думаю, то же, что ты почувствовал.

– Наверняка ж у тебя сведений больше?

– А ты всегда обходился минимумом. Впрочем, задай тему.

Вадим подумал секунду.

– Толян заявил сегодня, что тивишные программы стали лучше. Дескать, раньше смотрел выборочно, зато теперь – почти всё.

– Вот,– произнес Гога, вскинув палец.– Это важно! Дело не в передачах – в зрителях. Это у них снижается требовательность, а вкусы унифицируются. В результате каждый крепостной потребляет жвачки все больше, а темпы деградации нарастают. Большинство уже сейчас вкушают полную дозу и совершенно этим довольны… Ну,– быстро спросил он,– как?

– Как и раньше,– сказал Вадим.– Совпадение в пределах разброса. “Союз системщика и интуитивиста – страшная сила!” – процитировал он себя.

– А что еще ты наблюдал в последние дни?

– Типун тебе! – хмыкнул Вадим.– “Последние!” – надо ж!.. Еще один апокалипсист.

– И все‑таки?

– Крепостники раздухарились. Раньше люди опасались только репрессоров, да и те держались в тени, особо не бряцая. А ныне все дерьмо всплывает на поверхность. И во главе, мнится мне, старый душитель и новый мой знакомец Бондарь – вот бы с кем потолковать!.