|
.. - Но, милая лапушка, - ответил Бехлешов, загородив дорогу Пчёлкиной, - я всё для тебя, всё... Поликсена метнула в него молнию из серых глаз, оттолкнула селадона [Селадон - герой пасторального романа О. д'Юрфе "Астрея". Иносказательно - чувствительный влюблённый, позднее - назойливый ухаживатель] и молча ушла к себе наверх. - Погоди ж ты, рыжая гордячка! Дам тебе отплату! - проворчал ей вслед взбешённый неудачей Бехлешов. Любезничанья с Пчёлкиной толстенького, седого и короткого ростом куртизана прекратились. За чаем, обедом и за ужином он не говорил с ней почти ни слова. Жене его стало лучше, и Бехлешов начал укладываться с целью возвратиться в Петербург. Пчёлкина, чтоб смягчить разлад, собиралась просить его разузнать в коллегии о Мировиче, с которым она переписывалась и от которого, перед выездом из России, получила кряду два нежных письма. "Спросит, не жених ли? - думала она, - нарочно скажу - жених... и побесится, и отстанет скорее... А чем же Мирович и не жених? - с горечью прибавила она и вздохнула. - И влюблён и верен... чего же больше?". Сидела Поликсена как-то у себя наверху. Была ночь. Она дописывала письмо Птицыной о приключении с Бехлешовым и задумалась. "Ведь это, пожалуй, всегда так будет, - сказала она себе. - Где ж конец? И неужели выхода нет?.. Мирович! Ну что он такое? Да как все: добрый, незнатный, безродный, как и я; говорят, склонен к картам, мотовству... Но от мотовства и от карт можно ещё исправиться, в люди выйти... Молод - остепенится... Слышно, им теперь довольны; даже за отличие повысили... Но не то, всё не то... Беден, и то пустяки... Жить нечем будет - государыня поможет. Да о том ли я мечтала, того ли ждала!". Поликсена остановилась писать. Воспоминания вновь зародились в её голове: злой арапчонок, сорочье дитё, Иоанна д'Арк, с мечом и шлемом, у опушки дремучего дубового леса, предсказание ворожеи... кровь и шум... Она сидела, склонясь горячим лбом на холодную, исхудалую руку. Слёзы навёртывались на глаза. Снизу по лестнице послышались шаги. Кто-то будто поднялся на несколько ступенек и остановился. "Мне почудилось, - сказала себе Поликсена. - Счастье! не дождаться мне, видно, его... А у других - вон в газетах - только и говору, что о романах, о любви... И почему мне не видать счастья? Почему к другим оно приходит, да такое щедрое - негаданное, нежданное?.. Мужья знатные, в чести..." Она опять взялась за перо. В раскрытое окно мезонина виднелись очертания окрестных арденских холмов и лесов, над ними - усеянное звёздами, тихое июльское небо. Под окном был скалистый обрыв над ручьём. В доме давно все улеглись, заснули. Наутро Бехлешов уезжал в Россию. Недалеко оставалось до зари. Пчёлкина медленно протянула руку к чернильнице, обмакнула перо и стала вновь прислушиваться. Пламя свечи в тяжёлом шандале будто колыхнулось. Видно, с надворья пахнуло свежим предрассветным ветерком... На ковре, за стулом, что-то шелохнулось... Поликсена подняла глаза: перед нею, расфранчённый, завитый и напудренный, с пучком лилий и роз в руке, стоял кругленький, толстенький Бехлешов. - Добрый вечер, Поликсена Ивановна, - произнёс он, робко улыбаясь. |
