|
Ей мерещился вековечный, дремучий дубовый лес, мхи и скалы. Войско стоит у опушки. Сверкают латы, гремит оружие. Гонимый король, Карл VII, лежит у палатки. И вот из леса, в шлеме и с мечом, выходит светозарная девица. - Я спасу тебя, возведу на престол, - говорит она королю. И эта девица - Поликсена... Работа валилась из её рук. Роброны и блонды государыни долгие часы она гладила совершенно остывшим утюгом, жгла воротнички, вышивала по канве, вместо алых, синие и зелёные розы. - Влюблена, влюблена, - шептали о ней подруги-камеристки. Явилась в Петербург знаменитая ярославская ворожея, Варварушка. Все у неё гадали. Обратилась к ней и Пчёлкина. Она пробралась к ней на Охту, с женой Ипатьича, кучера государыни, в платочке и стареньком платьице. Варварушка долго отказывалась гадать. - Силы у меня нонче нетути, в косточки вся ушла, - говорила она. Провожатая Поликсены положила перед нею два рублёвика и конец холста. Варварушка стала гадать на кофе. Кучеровой жене, страдавшей запоем, так и сказала: - Смерть тебе не скоро; блинком подавишься, только оживёшь. Поликсене предсказала двух молодых и красивых женихов. - Оба будут тебя вот как любить, и за одного, девка, ты бы и пошла, да не станется; не выйдешь и за другого. - Почему? - спросила с испугом Пчёлкина. - Через шум и через кровь. - Что же, милостивая, - вмешалась кучерова жена, - родственники они, эти-то, кровные меж собой или просто побьются? - Не родные, а дальние, и не побьются; только выходит через кровь и через шум, - подтвердила Варвара. Кучерова жена приказала долго жить в ту же зиму, опившись до смерти запеканки-перцовки на именинах кумы, и никаким блином не давилась. "Ну, и обо мне, знать, ворожея наплела", - думала, неравнодушно вспоминая гаданье Варварушки, Пчёлкина. Она читала "Эмиля" и вместе отдавала дань веку - верила снам и гаданьям. Когда в числе вздыхателей подвернулся ей кадет Мирович, она, разглядев тогдашний скромный, простой и добродушный до глупости вид влюблённого юноши, не раз с досадой спрашивала себя: "Да неужели ж этот?". Ей льстили страстные ухаживания Мировича, его преданность. Но она гнала прочь всякую мысль о возможности остановиться выбором над ним. "Армейский пехотный офицеришка будет - не велика находка!" - говорила она себе, охорашиваясь в пышных янтарных локонах перед зеркалом. И вот его нет, он разжалован, выслан. Пожалела его Пчёлкина, даже поплакала о его судьбе. Но прошёл год - о Мировиче ни слуха. Жив ли бедный, робкий вздыхатель? Наступила новая, особенно весёлая зима. Придворные балы сменялись концертами, концерты - маскарадами. Покойная императрица любила, чтобы хорошенькие из её свиты, не только фрейлины, даже камеристки, запросто являлись поплясать в её присутствии на обычных куртагах. - Пора Пчёлкину замуж отдавать, - объявила раз государыня статс-даме Аграфене Леонтьевне Апраксиной на одном из маскарадов, где Поликсена с другими из светских девиц, в костюме нимфы, танцевала менуэт с наследником престола. - Ишь, Пётр-от Фёдорыч как перед ней ферлакурит [Ферлакурить - ухаживать]. |
