|
- Ну хорошо, - величественно согласился Арни. - Я расскажу тебе, Томми, одну историю, отнюдь не предназначенную для слуха детей, - историю моей жизни. - А вас когда-нибудь сбивали с ног рукояткой револьвера? - неожиданно поинтересовался Томми. - Не погоняй меня! - с раздражением ответил драматург. - Если меня и сбивали с ног рукояткой револьвера, то ты узнаешь об этом в свое время. - Прошу прощения, мистер Арни. - Хотя Томми по-прежнему говорил вежливо, в его голосе на этот раз прозвучала обида. - До двадцативосьмилетнего возраста, - начал Арни, - я был подающим надежды молодым человеком... Майкл беспокойно зашевелился. Ему было стыдно, он чувствовал себя неловко, слушая этот разговор. Однако Луиза предупреждающе сжала ему руку, и он снова застыл на месте. - Как говорится в романах, Томми, я получил хорошее образование, учился прилежно и мог безошибочно сказать, кому из английских поэтов принадлежат те или иные строфы. Томми, хочешь выпить? - Нет, спасибо. - Томми теперь и думать забыл о сне и, усевшись на кровати, весь превратился в слух. - Ты, вероятно, еще слишком мал, Томми, чтобы помнить рецензии на мою первую пьесу "Длинный и короткий". Сколько тебе лет, Томми? - Десять. - Слишком мал. - Снова звякнула чашка, поставленная на блюдце. - Я мог бы процитировать некоторые отзывы, но тебе это покажется скучным. Однако без ложного тщеславия скажу, что меня сравнивали со Стриндбергом и О'Нейлом [Стриндберг, Йухан Август (1849-1912) - шведский писатель демократического направления; О'Нейл (О'Нил), Юджин (1888-1953) - американский писатель-драматург, автор ряда мистико-символических пьес; у нас шли его пьесы "Косматая обезьяна", "Любовь под вязами"]. Ты когда-нибудь слыхал о Стриндберге, Томми? - Нет, сэр. - Черт возьми! И чему только сейчас учат детей в школах! - с раздражением воскликнул Арни. Он еще раз отпил из чашки. - Так вот моя биография, - продолжал он, несколько смягчаясь. - Меня приглашали в лучшие дома Нью-Йорка, я пользовался кредитом в четырех самых дорогих тайных кабаках. Мои фотографии нередко появлялись в газетах, меня часто приглашали выступать в различных комитетах и художественных обществах. Я перестал разговаривать со своими старыми друзьями, отчего сразу почувствовал себя лучше. Я уехал в Голливуд и в течение долгого времени получал там три с половиной тысячи долларов в неделю. А ведь это было еще до введения подоходного налога. Я научился пить, Томми, и женился на женщине, владевшей виллой в Антибе, во Франции и пивоваренным заводом в Милуоки. В тридцать первом году я изменил ей с ее лучшей приятельницей и, конечно, просчитался, потому что дама оказалась костлявой, как горная форель. |
