Дождавшись, пока журналисты кончат смеяться, Сэнфорд выложил свой главный козырь. Речь шла о вывезенной тайком пробке из первой скважины на Фангатауфе, переданной ему одним из рабочих. Пробка была ноздреватая, словно швейцарский сыр. А вот итоги тщательных геологических исследований «атомных» атоллов, призванных доказать безвредность испытаний, так до сих пор никто и не видел.

Хуже всего то, что иностранные наблюдатели, следившие за осадками после атмосферных испытаний, не могут измерить радиоактивность от многочисленных подводных взрывов, которые будут произведены на Моруроа в ближайшее десятилетие. Разве что она выявится через много лет, когда жители других островов Океании съедят зараженных радиацией улиток турбо, двустворчатых и головоногих моллюсков, черепах, рыб и других морских животных.

49. НЕ ПРИБЕГНУТЬ ЛИ НАМ

К АФРИКАНСКИМ МЕТОДАМ!

Поскольку военное командование из экономии было вынуждено перевести основную часть своего персонал.1 и снаряжения на Хао и Моруроа, возникла новая «геополитическая» ситуация, в которой французское правительство испытывало большой соблазн повторить нечестный прием, успешно примененный им в другой боровшейся за свободу стране — на Коморских островах в Индийском океане. Дело в том, что один из этих островов, Майотта, располагал хорошей гаванью, необходимой французскому флоту. А потому французские агенты всячески поощряли жителей этого острова, заметно отличающихся по языку и культуре от обитателей других островов архипелага, добиваться присоединения к Франции. Инспирированный французами референдум принес желаемый результат, после чего Национальное собрание Франции, несмотря на яростные протесты новой Независимой Федеральной Республики Коморские острова, живо утвердило закон, превративший Майотту во французский заморский департамент. На всякий случай на острове сразу же расквартировали несколько полков иностранного легиона.

Хитрая политика раскола как будто сулила хорошие результаты и во Французской Полинезии, где 80–90 процентов по преимуществу католического населения Туамоту и Маркизских островов неизменно голосовало за де Голля и местных голлистских деятелей, тогда как большинство жителей других островов составляли протестанты и автономисты. Французскому правительству было достаточно перед очередными выборами в Национальное собрание поделить указом Французскую Полинезию на два избирательных округа, восточный и западный: после этого новый голлистский депутат от Туамоту и Маркизов от имени легковерных островитян потребовал бы включения названных островов во Французскую Республику в качестве нового департамента. Естественно, подобный ход событий вызвал бы негодование автономистов на Таити и прочих островах. Ну и что? В новой ситуации французское правительство, несомненно, сразу бы узрело факт, который оно до тех пор упорно отказывалось признавать: стремление широких кругов общественности к автономии и даже к полной независимости. И сняло бы с себя ответственность за непокорные острова. Пуванаа, Теарики, Сэнфорд и прочие беспринципные агитаторы всегда относились к «метрополии» с черной неблагодарностью. Пусть же попробуют сами решать свои проблемы. Без технической помощи и без миллионов, которые Франция так любезно даровала до сих пор.

Однако, прежде чем Жискар д’Эстен успел довести до конца свои планы раздела Полинезии, состоялся ряд международных конференций по морскому праву, исход которых сразу умерил пыл президента и вынудил его, в конце концов, повернуть на 180 градусов. Как известно, проведенные под эгидой ООН упомянутые конференции кончились провалом, и все больше государств, обладающих протяженными морскими границами, стали явочным порядком распространять свой контроль на 200-мильную зону.