Свою поневоле короткую речь Сэнфорд заключил следующим предупреждением:

«В нашей долгой борьбе против колониального господства мы, полинезийцы, до сих пор держались в рамках закона и избегали беспорядков. Но теперь нам становится ясно, что именно наше законопослушание и наша сдержанность повинны в том, что французское правительство пренебрегало и продолжает пренебрегать нашими пожеланиями. Да, к сожалению это так, в чем легко убедиться, если сравнить наше положение с положением во Французском Сомали. Время от времени там происходят беспорядки и кровопролитие, после чего правительство Франции спешит выполнить пожелания сомалийцев. Этот способ позволил им еще десять лет назад добиться того, в чем Париж упорно отказывает нам, — права иметь выборное правительство во главе с премьер-министром, которое самостоятельно ведает делами своей страны. Неужели единственный способ заставить Париж прислушаться к нам — это применить африканские или корсиканские методы?»

Немногочисленные депутаты, присутствовавшие в этот час в Национальном собрании (притом те из них, кто не спал и не писал письма), слушали, как обычно, со скучающим видом разговоры о вещах, не представляющих никакого интереса для них и для их избирателей, и никто не пожелал взять слово. Подчиняясь указаниям лидера большинства, несколько депутатов засеменили вдоль скамей, нажимая кнопки за отсутствующих коллег; в итоге правительственный проект был тут же утвержден без каких-либо поправок. Больше всего Сэнфорда и других лидеров автономистов возмущало то, что такой же спектакль состоится в день, когда будет поставлен на голосование ненавистный проект о превращении колонии в департамент, пусть даже проект будет идти вразрез с пожеланиями Территориальной ассамблеи.

Конечно, для репутации французского правительства, особенно в свободных государствах Океании, было бы лучше, если бы Территориальная ассамблея не отвергла категорически проект о «реформах» Стирна. Местные прихвостни министра поспешили предложить способ избежать такого конфуза. Ведь достаточно было трем депутатам Территориальной ассамблеи переметнуться в другой лагерь, чтобы Флосс и его компания оказались в большинстве. Как раз в это время несколько членов Ассамблеи, поддерживавших программу автономистов, испытывали материальные затруднения, а одного к тому же привлекли к суду за вождение автомашины в нетрезвом виде. Почему бы не привлечь их на свою сторону денежными аргументами и обещанием простить все былые грехи? К сожалению, этот расчет оправдался. В качестве дополнительного вознаграждения благодарный Стирн пригласил трех отщепенцев (и их новых голлистских вождей Флосса и Недо Сальмона) на экскурсию в Париж; при этом министр позаботился о том, чтобы в программу визита было включено посещение самых дорогих ресторанов и самых заманчивых ночных клубов.

По правилам, Территориальная ассамблея не могла собираться в отсутствие этих гуляк. Но поскольку противник не гнушался столь низменными внепарламентскими методами, лидеры автономистов решили в виде исключения ответить в том же духе. Покуда отщепенцы веселились в злачных кварталах Парижа, председатель Территориальной ассамблеи назначил экстренное заседание на 19 ноября 1975 года. Дата была рассчитана так, что «туристы» при всем желании не могли вовремя возвратиться на Таити, даже если бы их посадили на военный самолет. В итоге автономисты вернули себе большинство, и Территориальная ассамблея без промедления отвергла «реформы» Стирна самым категорическим образом.

В разгар дебатов в Ассамблее Стирн позвонил из Парижа губернатору и приказал направить всех наличных жандармов, чтобы они прекратили незаконное экстренное заседание. Губернатору хватило то ли мужества, то ли здравого смысла, то ли глупости отказаться, сославшись на то, что это будет еще большим беззаконием. Неожиданная строптивость губернатора до того разозлила Стирна, что он тут же освободил его от должности и отправил ему на смену другого, более энергичного деятеля, эльзасца Шарля Шмитта.