|
После этого Зальц сказал, что я обеспечил их работой на год вперед, выдал мне последний чек, и я снова оказался на улице. Но моя маленькая брошюра "Шабат в еврейской жизни" довольно лихо разошлась тогда в СССР по каналам еврейского самиздата, и Зальц запомнил меня. Когда в прошлом году я случайно встретил его в аэропорту Логан, он сказал: "О, мистер Плоткин! Я слышал, вы стали автором бестселлеров! Где вы живете? В Беверли- Хиллс?". Я сказал, что как раз ищу какое-нибудь жилье в Бостоне. "Только не в Бостоне!-- воскликнул Зальц.-- Летом вы задохнетесь в Бостоне от жары! Настоящий писатель должен жить в Марблхеде! Поезжайте и посмотрите сами -- там море, там пять яхт-клубов. И у меня там синагога!". Он оказался прав: настоящий писатель действительно должен жить в Марблхеде, иметь свой дом на берегу моря, пару "Ягуаров" в гараже и яхту на Great-Neck. А поскольку у меня нет ни дома, ни "Ягуара", то какой же я на х... настоящий писатель? Я отошел от окна синагоги и собрался двинуться прочь, как вдруг новая идея пришла мне в голову. Я усмехнулся. Черт возьми, у меня же есть вопрос к ребе Зальцу! Очень серьезный и неотложный вопрос! Затоптав ногой сигарету, я открыл тяжелую дверь синагоги. О, мистер Плоткин!-- воскликнул ребе Зальц и повернулся к лысому толстяку.-- Познакомьтесь, это наш писатель, он написал книгу "Шабат в еврейской жизни" Тем самым Зальц дал мне понять, что все остальное, что я написал в своей жизни,-- не книги. А вот тоненькая брошюра о субботе... Но я не обиделся, я знал, что он прав: все, что я написал -- действительно дерьмо, и не о чем разговаривать. Между тем лысый толстяк повернул ко мне свое круглое бритое лицо и стал разглядывать меня своими маленькими глазками, рыжими, как новенькие пенни. Познакомьтесь, -- сказал мне Зальц, -- это ребе Голд из городского раввината. Очень хорошо,-- тут же сказал я решительно.-- Значит, мне повезло: вас тут даже не один, а два раввина! Вы можете мне сказать, в чем секрет семейного счастья? Они переглянулись в некотором смятении. Ну...-- я попробовал притушить свой требовательный тон. -- Я помню, когда я писал свои еврейские брошюры, я где-то читал, что каждый человек умирает один раз. Но если человек несчастливо женат, то он умирает каждую ночь... Это в Торе сказано, -- сказал ребе Зальц осторожной чуть откинулся на стуле, как врач на первом приеме шизофреника. Точно!-- сказал я.-- Ноя нигде не читал, в чем же секрет семейного счастья. Не может быть, чтобы в еврейской религии не было ответа на этот вопрос. А вы почему спрашиваете?-- вдруг сказал ребе Голд, обменявшись взглядом с ребе Зальцем. Просто из любопытства или у вас есть персональная причина? Ну, и то, и другое...-- ответил я нетерпеливо. Накануне ночью, с трудом отодрав от себя черную кошку-пантеру, я проснулся в холодном поту, с жутким сердцебиением и, лежа в постели, стал думать о своей неудавшейся семейной жизни. Почему она развалилась? И я вдруг физически ощутил, что вокруг меня, в звездной черноте марблхедской ночи сотни людей тоже не спят, но они любят друг друга, занимаются любовью, обнимают друг друга, целуют. Так в чем же секрет их семейного счастья? И тут -- я даже сел рывком на кровати -- я разом придумал целый кинофильм! СЕКРЕТ СЕМЕЙНОГО СЧАСТЬЯ! Конечно!-- воскликнул я мысленно и тут же схватил сигарету. |
