Она видела, что в «фиате» сидят, как сидели. И в доме никакого шевеления. Босс думает, остальные ждут приказаний… А, вот оно! Из-за изгороди вынырнул человек и, засовывая в карман телефон, пошел к середине ворот. Открыл, махнул рукой: проезжайте.

    Дорожка была асфальтированная и шла прямо к крыльцу - широкой веранде с арками, в мавританском стиле. У дальнего конца дома стоял знакомый «олдсмобил».

    Берт развернулся перед верандой, и сейчас же двое вышли из дома, четверо - из «фиата». У тех, что встали на крыльце, были под локтями автоматы, в в левом ухе у каждого - телефончик.

    -  Перчатки наденьте. Рон, сядь за руль, - распорядился Умник. Сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой, включил Невредимку, открыл дверцу и выбрался на асфальт, держа руки перед собой, на виду.

    Шестеро горилл смотрели на него. Они были типичные гориллы - коренастые, мускулистые, с лицами одновременно внимательными и как бы отрешенными от мира. Один был толстый и, видимо, очень сильный. Стояла тишина, почти полная, только деловито чирикали какие-то птицы.

    "Нет-нет, Лентини умен, - думала Амалия, натягивая перчатки. - Приказал не трогать нас, не проявлять прямой агрессии, ждать. Они молчат, ничего не докладывают, следовательно, он сам наблюдает за спектаклем. Откуда? - Она присмотрелась: в парадной двери оставалась щелка. - Умен, и потому боится. Если такой человек снисходит до подглядывания, значит, боится. И зачем я вернулась к этим психам? Как славно было в Барселоне…»

    Амалия вышла из машины, защитное поле чуть слышно хлопнуло, смыкаясь за ее спиной, и в ту же секунду Берт сказал:

    -  Я бы хотел поговорить с господином Лентини, господа.

    Пауза. Потом парень, стоявший слева от двери, проговорил;

    -  Скажите, что вам нужно. - И прибавил:

    -  Сэр.

    Он явно повторял то, что ему сообщал телефончик в ухе. Берт тоже это видел. Он опять ухмыльнулся и шагнул к крыльцу.

    -  А вот ему и скажу, что мне нужно… сэр. - И выплюнул сигарету.

    Парень шевельнул плечом, наводя на него автомат - малокалиберную штуковину с глушителем. Вслушался в свой телефончик и спросил:

    -  Кто вы, собственно, такой, чтобы говорить с ним?

    -  А кончай меня забавлять, юноша! - Берт добавил рыка в голосе. - Устроили тут цирк… Зови шефа, живо! Меня звать Эйвон, Берт Эйвон.

    -  Поднять руки, заложить за голову! - внезапно гавкнул второй парень. - И ты! - это Амалии. - А ты выйди из машины! - это Рону.

    -  Успокойся, - сказал ему Берт. - Стрелять-то тебе запрещено, а?

    Положение складывалось нелепое. Броде бы не следовало тыкать пальцем в дверь и призывать: кончайте играть в прятки, господин хороший, выходите, - это был бы сильный удар по его самолюбию .. «Ну так что? - внезапно сообразила Амалия. - Ведь нам же это и надо - влепить по его вонючему самолюбию…»

    -  Руки за голову!! - крикнули от крыльца. - По счету «три» стреляем!!

    -  А заебись ты, идиот… - миролюбиво пророкотал Умник.

    И сейчас же Амалия крикнула:

    -  Господин Лентини! Перестаньте прятаться, не мальчишка!

    Наконец-то гориллы пришли в ярость.